Читаем Повести разных лет полностью

П о л е ж а е в. Муся, я пойду на заседание. Я не могу доверить ему такой доклад. Это слишком для меня важно. Проект ботанической академии! Это вам не на фронте агитировать! Довольно с меня того, что царский министр мой проект провалил. Вдруг он по вашей милости опять провалится. Нет, нет, я пойду.

М а р ь я  Л ь в о в н а. Что с тобой? Как ты пойдешь?

П о л е ж а е в. Так и пойду. (Показывает.) Закутаюсь и пойду.

М а р ь я  Л ь в о в н а. Миша, вы слышите?

Б о ч а р о в (успокаивает ее). Никуда Дмитрий Илларионович не пойдет.

П о л е ж а е в (кричит). Я не пойду? На заседание Петросовета? Где мой проект будет рассматриваться?

Б о ч а р о в. Пойду я вместо вас.

П о л е ж а е в. Вы? А кто вы такой?

Б о ч а р о в. Ваш ученик и помощник.

П о л е ж а е в. Да член-то Петросовета я или вы?

Б о ч а р о в. Как раз мы оба.

П о л е ж а е в. Мальчишка! Я туда избран моряками Балтийского флота.

Б о ч а р о в. А я — рабочими Путиловского завода.


Выразительная пауза.


Да, наконец, если бы Ленин узнал, что вы нездоровы, он запретил бы вам выходить.

П о л е ж а е в. Ленин? Ну, батенька (прикладывает руку ко лбу Бочарова), больны-то вы, а не я. Он и не видел меня никогда и не знает совсем. (Тихо.) Скажите, а вы видели Ленина?

Б о ч а р о в (просто). Много раз, в Смольном.

П о л е ж а е в. И разговаривали?

Б о ч а р о в. И разговаривал.

П о л е ж а е в (недоверчиво). И про меня ему говорили?

Б о ч а р о в (улыбается). Должен сознаться, нет.

П о л е ж а е в (разочарованно). А-а…

Б о ч а р о в. Я больше слушал, он мне про вас говорил.

П о л е ж а е в (радостно). А-а… (Вздохнул.) Ну уж идите вместо меня на собрание. Доверяю.

Б о ч а р о в (с облегчением). Уф, вот хорошо. (Поспешно встает.)

П о л е ж а е в. Стойте, стойте! Разве можно так сразу!


Бочаров возвращается.


(Взволнованно.) Я давно так не волновался, точно у меня первый экзамен. Голубчик, пожалуйста, извинитесь там за меня, что я заболел. И не забудьте сказать о книгах. Я могу свою библиотеку пожертвовать.

Б о ч а р о в. Не беспокойтесь. Книг мы достанем.

П о л е ж а е в. Да, да, главное — книги и люди. Кстати, скоро моя-то книга выйдет? Жду, жду.

Б о ч а р о в. Теперь уже скоро, Дмитрий Илларионович.

П о л е ж а е в. Что-то вы меня за нос водите. Пожалуй, Воробьев был прав. (Смеется.) Надо было за границей напечатать.

Б о ч а р о в. Будьте спокойны. Так я пойду, Дмитрий Илларионович.

П о л е ж а е в. Идите, идите. Постойте, я вас провожу до двери.

М а р ь я  Л ь в о в н а (умоляюще). Дима, тебе велели лежать.

П о л е ж а е в. Успею належаться, пока они там заседают. (Провожает Бочарова.) Счастливо, голубчик. Ни пуха вам, ни пера!

Б о ч а р о в. Будьте здоровы!

П о л е ж а е в. Возвращайтесь скорее. А впрочем, проведите все обстоятельно…


Закрылась дверь. Полежаев стоит еще некоторое время, прислонясь к косяку.


М а р ь я  Л ь в о в н а. Дима, ложись, пожалуйста. (Хочет помочь.)

П о л е ж а е в. Сам, сам. (Идет и ложится.)

М а р ь я  Л ь в о в н а. Ты хочешь побыть один или тебе скучно будет?

П о л е ж а е в. Сядь сюда. Ты же никогда мне помешать не можешь. Я могу думать вслух.


Марья Львовна садится.

Пауза.


По правде сказать, я немного устал. Уж этот мне Бочаров! Давай условимся, что сейчас ни слова о нем.

М а р ь я  Л ь в о в н а (послушно). Хорошо, если ты так хочешь.

П о л е ж а е в. Расскажи мне что-нибудь.

М а р ь я  Л ь в о в н а. А что? (Вспомнила.) Да, ты знаешь, что Миша сегодня…

П о л е ж а е в. Опять?

М а р ь я  Л ь в о в н а. Хорошо, хорошо, не буду.


Пауза.


П о л е ж а е в (оживленно). А ты знаешь, что Бочаров…

М а р ь я  Л ь в о в н а. Ну вот!

П о л е ж а е в (смеется). Хорошо, говори, ты первая начала.

М а р ь я  Л ь в о в н а. Миша принес нам сегодня петуха, вот такого. Знаешь, какой он хозяйственный. (Басит.) Это, говорит, вам на два дня. Какое на два, и в три не съешь!

П о л е ж а е в (задумчиво). Как ты думаешь? Заседание уже началось?

М а р ь я  Л ь в о в н а. Не знаю, Дима. Пожалуй, уже началось.

П о л е ж а е в. И, пожалуй, он уже говорит?

М а р ь я  Л ь в о в н а. Наверно. Знаешь что, попробуй не думать о заседании. Отдохни от этих мыслей.

П о л е ж а е в. О Бочарове нельзя, о Петросовете нельзя… Знаешь, о ком мы давно не вспоминали? О матросе. Давно он у меня не был. С тех пор, как они меня в Петросовет выбрали. Смешно! Воробьева он недолюбливал. Жалко, что Бочаров с ним не познакомился, в разное время у меня бывали. А помнишь, добивался, нет ли у меня Гуляша знакомого?

М а р ь я  Л ь в о в н а. А что это за Гуляш?

П о л е ж а е в. Не знаю. Кушанье, кажется, флотское.


Марья Львовна убегает.


Куда?

М а р ь я  Л ь в о в н а. Петух переварился.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное
Адмирал Колчак. «Преступление и наказание» Верховного правителя России
Адмирал Колчак. «Преступление и наказание» Верховного правителя России

Споры об адмирале Колчаке не утихают вот уже почти столетие – одни утверждают, что он был выдающимся флотоводцем, ученым-океанографом и полярным исследователем, другие столь же упорно называют его предателем, завербованным британской разведкой и проводившим «белый террор» против мирного гражданского населения.В этой книге известный историк Белого движения, доктор исторических наук, профессор МГПУ, развенчивает как устоявшиеся мифы, домыслы, так и откровенные фальсификации о Верховном правителе Российского государства, отвечая на самые сложные и спорные вопросы. Как произошел переворот 18 ноября 1918 года в Омске, после которого военный и морской министр Колчак стал не только Верховным главнокомандующим Русской армией, но и Верховным правителем? Обладало ли его правительство легальным статусом государственной власти? Какова была репрессивная политика колчаковских властей и как подавлялись восстания против Колчака? Как определялось «военное положение» в условиях Гражданской войны? Как следует классифицировать «преступления против мира и человечности» и «военные преступления» при оценке действий Белого движения? Наконец, имел ли право Иркутский ревком без суда расстрелять Колчака и есть ли основания для посмертной реабилитации Адмирала?

Василий Жанович Цветков

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза