Повестка дна (сборник)

Завалило снегом трассу,
Нет для транспорта пути,
Все труднее час от часу
Эту трассу разгрести.

Наш народ в бою не робок,

Телом бел и духом смел,
Но лекарство против пробок
Так найти и не сумел.

От Москвы до Ленинграда,

Что теперь Санкт-Петербург,
Несусветную преграду
Возвела погода вдруг.

Нет, не просто время года

И отрада для ума,
Но, скорее, враг народа
Наша матушка-зима.

А народу не до шуток:

Без воды и без еды,
Почитай, уж трое суток
Ни туды и не сюды.

Это ж срам на всю Европу,

Это ж полный караул!
– Эх, сюда бы дядю Степу, –
Кто-то жалобно вздохнул.

Вся надежда на Степана:

Наш Степан не подведет,
Даже если с дельтаплана
Ненароком упадет.

Он зиме ужо ввалил бы,

Он бы нас, убогих, спас,
Он бы мигом разрулил бы
Этот транспортный коллапс.

…Но сидит Степан Степанов

В белокаменном Кремле,
Полон замыслов и планов,
С тяжкой думой на челе.

За высокою стеною,

Самый близкий и родной,
Связь с великою страною
Ощущая всей спиной.

«Гляжу – в стакане плещется вода…»

Гляжу – в стакане плещется вода.
Ну, думаю, опять землетрясение.
Куда бежать? И где искать спасения?
Ответа два – нигде и никуда.

«Завесу тайны приоткрою…»

Завесу тайны приоткрою:
Тому назад с полсотни лет
Я жил с Раисой, медсестрою.
В хорошем смысле. Как сосед

По необъятной коммуналке,

Набитой нищей голытьбой,
Где зачастую перепалки
Переходили в ближний бой.

Муж у Раисы был татарин

С неброским именем Ахмет,
Ахмета был элементарен
Психологический портрет.

Высокой страсти не имея

К сложению слогов в слова,
Он не читал Хемингуэя,
И до пяти считал едва.

Духовно крайне небогатый

Простой советский человек,
Ахмет был дворник и лопатой
В часы досуга чистил снег.

…Утехи наши были жалки,

А секс бесхитростен и сер,
Мы жили в нищей коммуналке
По имени СССР.

Мы жили наравне со всеми,

Хотя по разным адресам,
Друг с другом оттепели время,
Сверяя по ручным часам,

И до седых мудей дожили.

А те, кто померли давно,
Про них пусть песен не сложили,
Но сняли клевое кино.

«Хоть по жизни я и не философ…»