Повестка дна (сборник)

Расчесал до крови репу,
Не могу ни есть, ни пить,
Где бы взять такую скрепу,
Чтобы разом всё скрепить.

Нету почвы под ногами

И несутся кувырком
Утюги за сапогами,
Сапоги за пирогами,
Пироги за утюгами,
Кочерга за кушаком.

Тщетны все усилья власти,

Грош цена ее словам,
Развалилось всё на части,
Закатилось по углам.

Это происки Госдепа,

Это всё его дела,
Ведь была же эта скрепа.
Точно помню, что была.

Вся такая расписная

И размером пять на пять.
Где найти ее, не знаю.
Да и надо ли искать?

«За каждым движеньем твоим следя…»

За каждым движеньем твоим следя,
Любил я тебя с каждым днем
Сильнее, и тело мое, зудя,
Буквально пылало огнем.

Я думал, ты выдающийся вождь

И славой затмишь Винниту,
А ты оказался лишь мелкая вошь,
Сосущая пустоту.

И стало понятно – не та уже стать,

Не тот размах и масштаб.
А мог бы великою вошью стать,
Да видно с годами ослаб.

Былая сила уже тю-тю,

Во всех сочлененьях дрожь.
Пора бы уже его и к ногтю,
Шепчется молодежь.

Но верю я, от судьбы не уйдешь,

Судьбу не обманешь, брат,
И если другую я выберу вошь,
То лишь ядреней стократ.

«В этот город накрепко он впаян…»

«В этот город накрепко он впаян,
Десять лет – свидетельство тому.
От Тверской до самых до окраин
Все вокруг принадлежит ему.

По родной земле, ступая крепко,

Он идет, великий и простой,
Под его под кожаною кепкой
Все мы, как под каменной плитой».

Прочитал и сам себе не верю,

Неужели ж я его кусал?
Неужели ж о московском мэре
Я когда-то это написал?

А сегодня с легкою тоскою

Вспоминаю про его дела,
Было все же что-то в нем такое…
Что не выжег он в себе дотла.

Ведь при всей комичности лужковской,

При его фантазии дурной,
Было видно – это наш, московский,
Плоть от плоти. Однокоренной.

Что-то вроде Меншикова Сашки –

Та же страсть к заморской новизне,
Те же неформальные замашки,
То же непочтение к казне.

Что ни говори, он был фигурой,

Как-никак, живое существо.
И едва ли киборг вечно хмурый
Заменить способен нам его.

Баллада о последнем

Длинная очередь грозной стеной
Стояла, как Родина-мать,
И вдруг последний, крикнув: «За мной!»,
Добавил: «Не занимать!».

Не знаю, кто был он тот аноним,

Чей подвиг в веках не умрет,
Но вряд ли бы кто-то встал перед ним,
Вздумай он крикнуть: «Вперед!».

«Мы, станичники лихие…»

К несостоявшемуся выступлению сэра Элтона Джона в Краснодарском крае