Хотя и сознательно создавала им обоим трудности.
Вспомнив, как она умело управлялась в конюшне, Джордан улыбнулся. Эва его очаровывала. Может, тем, что бросала ему вызов, но скорее тем, что у вот такой хрупкой изящной женщины оказалось больше мужества, чем у трех здоровых мужиков.
Такой не покомандуешь.
Только поманеврируешь. Очень, очень осторожно. «
И тут, сложив все кусочки воедино, Джордан вдруг понял…
– Боже. – Он уставился на свернувшуюся рядом Эву. – Неудивительно, что я так в тебя втрескался. Вы же с моей матерью из одного теста.
И у него, как тогда у отца, не было ни единого шанса устоять.
Прямо «Титаник». Один удар – и все, каюк.
Тихо рассмеявшись, Джордан погладил обнаженную руку Эвы.
– А ты, милая, так же идешь ко дну, как и я. Просто еще этого не поняла.
Успокоившись, он выключил зажигание и выудил ключи от дома из кармана медицинского саквояжа.
«
Когда Джордан брал Эву на руки, она пробормотала что-то вроде «громила», но потом бессильно обмякла.
Осторожно перехватив ее, чтобы открыть дверь, Джордан едва не споткнулся об Одноглазого Джека.
– Не смешно, – прошептал и мог поклясться, что кот хмыкнул. – А если бы она ушиблась? А я тебя еще объедками угостил.
Осторожно ступая – мало ли, вдруг хвостатый подлец надумает снова устроить диверсию, – Джордан отнес Эву в спальню.
Постель уже была расстелена, поэтому он уложил свою ношу между смятых простыней в желтый цветочек. Ноги Эвы свисали с края. Джордан снял с нее обувь, а затем взялся за джинсы.
Он знал, что обнаружит под штанами, но при повторном появлении красного шелка легче не стало. Джордан стиснул зубы, стараясь не вспоминать, что чувствовал ртом.
Мягкость. Жар. Влагу.
– Бесполезно, придурок, – пробормотал он и, заметив соломинку в волосах Эвы, осторожно ее вытащил.
Пыльная красная футболка пахла какой-то гадостью. Решив, что лучше не размышлять на эту тему, Джордан сморщился и попытался стянуть с Эвы одежду.
– Ой! – И засмеялся, когда «айсберг» заворчал и врезал ему. – Полегче, драчунья. Это я.
– Джордан?
– Он самый.
Темные глаза Эвы мерцали из-под полуприкрытых ресниц, точно вывеска мотеля.
– Устала.
– Знаю.
Она совсем как ребенок подняла руки и держала их так, пока он снимал с нее футболку.
После чего перекатилась на бок и вновь провалилась в сон.
Несколько минут Джордан просто ею любовался. Затем поддался порыву и провел рукой по ее бедру. Эва выглядела как девушка пин-ап из сороковых. Когда женщины не стеснялись округлых форм.
Уж точно не как нынешние худые звезды, которые понюхают кусочек моркови и заявляют, что уже поели.
Наверное, это временами беспокоило Эву. Женщины вечно смотрят на товарок и думают, будто сами толстые.
Джордан и не надеялся постичь эту тайну.
В последний раз сжав аппетитное бедро, он укрыл Эву и поцеловал на ночь.
– Святоша, – пробормотал по дороге на кухню за ручкой и бумагой. – За такую сдержанность можно спокойно канонизировать.
Бросив грязные вещи Эвы в корзину на сушилке, он нацарапал записку, мол, утром заскочу. И оставив ее на прикроватном столике, завел Эве будильник.
Выйдя на улицу, Джордан заметил темную машину, припаркованную перед домом Лу Эллен. И невольно замедлил шаг.
Темно-синяя, американского производства, номера не здешние. Флоридские, судя по оранжевому значку между кодовыми метками.
Когда Джордан отъезжал, в голове вспыхнуло какое-то воспоминание, хотя только через несколько кварталов он понял, в чем дело.
Номера крепились на машине сияющей золотой цепью.
Глава 16
– Ты хоть представляешь, сколько темно-синих американских седанов зарегистрировано во Флориде? – спросил Джесс Джордана, когда тот глянул через его плечо на экран компьютера.
– Нет, но ты явно хочешь меня просветить.
– Слишком много. – Даже с учетом того, что Джесс свел список к минимуму и рассортировал номерные знаки по спискам. Принтер выплюнул лист в его руку. – Ну на этот раз ты хоть часть номера запомнил.
– На этот раз я очень удачно был в сознании. Вот, держи свой кофе.
Джордан обменял у брата распечатку на большой стакан американо – категорически отказываясь называть сей напиток «венти», – который принес в качестве извинения за то, что поднял бедолагу посреди ночи.
Джесс что-то проворчал и взял одну из лепешек, что, собственно, тоже предназначались для его умасливания.
Слава богу, «Старбакс» открывается в пять утра.