Повод для оптимизма? Прощалки

Я это рассказываю вот почему. Во-первых, просто чтоб поделиться с вами вот этим моим, ну если хотите, открытием. Может быть, это вам покажется интересным. И во‐вторых, чтобы объяснить, что одна из главных причин нашей нынешней поездки в Латвию объясняется стремлением дать зрителям возможность послушать другое мнение, послушать, что говорит – ну в данном случае президент страны. Чтобы как-то, может быть, сбалансировать представление, которое у вас сложилось.

* * *

Я очень редко говорю о международной политике, и не потому, что это мне не интересно. Наоборот, я очень этим интересуюсь. Но я просто отдаю себе отчет в том, что, как правило, люди больше интересуются тем, что у них происходит дома, а не тем, что происходит в мире. Есть исключения, как, например, цунами в Японии, ну или, скажем, смерть Усамы Бен Ладена. А так-то, в общем, все-таки домашнее интереснее.

Тем не менее я позволю себе сегодня коротко коснуться одного международного вопроса, а именно того, что говорил президент Соединенных Штатов Барак Обама на встрече в Государственном департаменте. Он высказался в том смысле, что основой для мира на Ближнем Востоке может быть только возврат Израиля к границам 1967 года. Вообще эта тема взрывоопасная. Мы живем в таком странном мире, что если человек критикует Израиль, то его сразу записывают в антисемиты, просто автоматически. Немножко похоже на Россию: когда человек критикует Россию – и сразу говорят, что он русофоб. Но не об этом речь.

Я вообще думаю, что Обаму ждут неприятности, все-таки в Америке очень сильно еврейское лобби, не за горами выборы и, в общем, ему придется заплатить за эти свои слова. Конечно, он понимал, что будет. И более того, премьер-министр Израиля Нетаньяху знал о содержании этого доклада, и накануне его звонил государственному секретарю США Клинтон с требованием, чтобы Обама эти слова о 1967 годе убрал. Обама их не убрал.

По-видимому, то, что происходит сейчас на Ближнем Востоке, так называемая «арабская весна», заставляет Соединенные Штаты, в частности, менять свою политику по отношению к разным странам.

Я же хочу сказать вот что, очень коротко. В 1967 году была война, которая получила название Шестидневной. Это была война, в которой Израиль нанес сокрушительное поражение Египту, Сирии и некоторым другим странам. И справедливо вполне. Но в этой войне Израиль захватил большие территории, которые, по сути дела, оккупировал. И вот это вот, как ни крути, несправедливо. И я убежден в том, что если ты занял чужие территории, когда-нибудь все равно приходится их отдавать.

* * *

В разговоре с Андреем Звягинцевым тема совести, порядочности, отношений между людьми так или иначе возникала неоднократно. И в связи с этим мне бы хотелось поставить перед вами задачу, задать вам вопрос.

Представьте себе, что вы – глава государства. Не обязательно российского, может быть, и другого. Но я скажу «российского», потому что вам, может быть, проще будет себе представить, что именно вы – глава российского государства. И вот на границе управляемого вами государства существует другая страна. Причем эта страна близка вашей по своей истории и языку. И у вашего государства с этой страной довольно тесные экономические связи. Но вот представьте себе, что в этой другой стране к власти приходит человек, который все больше и больше становится диктатором и, можно даже сказать, тираном. Представили, да?

Теперь представьте, что он, вот этот самый диктатор, тиран, начинает всячески угнетать свой народ. Причем преследовать всех, кто против него даже говорит, не то что как-то особенно выступает. Превращает страну в настоящее полицейское государство, сажает людей налево-направо неизвестно за что. Причем сам он становится для всего мира персоной неприемлемой, абсолютно отрицательной (весь мир на него так смотрит).

Вот теперь, когда вы представили себе эту ситуацию, мой вам вопрос. Вы, глава государства, продолжаете поддерживать вот эти тесные экономические отношения, исходя из некоторой экономической выгоды для вашей страны?

Продолжается все по-прежнему? Как говорят по-английски, business as usual, что можно перевести как «все как было, так и остается». Или все-таки вы меняете свою политику, вы меняете свое отношение к этому государству, пока этот человек находится у власти? То есть вы идете на определенный моральный шаг, считая, что это необходимо? Вот такой вам вопрос.

* * *

Недавно на одном ужине я принял участие в надоевшем мне самому споре о том, следует или не следует вернуть на Лубянскую площадь памятник Феликсу Эдмундовичу Дзержинскому. Причем эта площадь носила его имя с 1926 года по 1990 год. Может быть, вообще стоит вернуть ей название «Площадь Дзержинского»?