Повод для оптимизма? Прощалки

Я хотел бы обратить ваше внимание на процесс, который открылся сегодня в столице Норвегии, в городе Осло. Там судят человека по имени Андерс Брейвик, который убил семьдесят семь человек.

Норвегия, как и вся Скандинавия, является образцом демократии. Это страна, где наиболее высокий уровень жизни, наиболее высокое качество жизни и где уровень личной свободы чрезвычайно высок, как, между прочим, и уровень личной ответственности. Так вот, в этой стране судят такого человека.

С чего начали? Начали с того, что решили проверить, он все-таки в себе или нет, он психически здоров или не здоров. Провели два обследования. Одно говорит: «Здоров». Другое говорит: «Не здоров». Суд будет определять в течение последующих дней – на самом деле все-таки он психически больной или нет. Уже заранее известно, что будет в зависимости от определения. Если решат, что он болен, его будут лечить. Это значит, что он может выздороветь. А если он на самом деле вполне здоров и понимал, что он делает, тогда его осудят по самой строгой мерке, а именно дадут ему двадцать один год тюрьмы. Двадцать один год.

Из чего исходит Норвегия? Из того, что, во‐первых, убивать другого человека нельзя вообще, а пожизненное заключение – это крайне жестокое, недопустимое наказание. Вот это характерно для подлинно демократической страны. Просто я считал, что вам полезно бы об этом узнать.

* * *

Вчера в Москве в Храме Христа Спасителя состоялось патриаршее богослужение в защиту веры, поруганных святынь, церкви и ее доброго имени. Это сопровождалось так называемым молитвенным состоянием. И в связи с этим нерядовым событием хотелось бы высказать некоторые соображения.

Исторически призывы к защите веры и церкви раздавались накануне кровопролитий и насилия – крестовых походов, Варфоломеевской ночи, изгнания евреев из Испании, охоты за ведьмами и сожжения инакомыслящих, преследования староверов, разгула инквизиции и множества других прелестных вещей. И каждый раз это было связано либо с разладом внутри самой церкви, либо с угрозой потери ею власти и авторитета.

Как мне кажется, сегодня в России церковь у все большего количества граждан теряет авторитет. Также мне кажется, что это связано с совершенно конкретными делами и лицами, в частности, со все более явственным стремлением церкви проникать в органы власти, в органы образования и, разумеется, с критикой в адрес самого патриарха.

Очень любопытно, что наиболее ярые самонареченные русские патриоты рассматривают это под сугубо политическим углом зрения. Вот, например, Михаил Леонтьев, главный редактор журнала «Однако», в редакционной статье в номере от 16 апреля писал следующее: «Как это все-таки здорово случилось, что вся наша “болотная фауна” в едином порыве вовлеклась в травлю церкви и Патриарха. Люди, на первый взгляд, совсем разные, разных сословий, национальностей, политических окрасов, мановением чьей-то воли сбились в сплоченную стаю воинствующих сектантов, атеистов и педерастов неопределенной сексуально-политической ориентации».

Ну, я бы хотел поздравить церковь и патриарха с наличием такого защитника, это во‐первых. Во-вторых, хотел бы заметить, что все мы, люди, являемся фауной, в том числе и Михаил Леонтьев, который, может быть, хотел бы считаться флорой. Все мы, ходившие на Болотную, и в самом деле люди разные и по национальности, и по политическим взглядам. Есть среди нас и атеисты, и агностики, и люди глубоко православные. Возможно, что есть и сектанты. Что до педерастов, так изящно упомянутых, то если господин Леонтьев употребил это слово в биологическом смысле, то таковых было не меньше и на Поклонной. Если же в оскорбительном, то это явно не по-христиански.

* * *

Мне довольно часто приходится иметь дело с людьми, которые считают или, вернее, называют себя патриотами. Как правило, их отличает неприятие какого-либо мнения, которое не совпадает с их собственным. Они часто очень громко говорят и переходят на крик, они брызгают слюной, хочется от них закрыться довольно часто, и они совершенно точно знают все лучше всех. Не дай бог сказать что-то критическое в адрес власти или в адрес страны – просто съедят живьем.

Чаще всего я вообще не вступаю с ними в спор, потому что это совершенно бесполезно, они слышат только себя. И не дай бог сказать что-нибудь позитивное о Западе. Ну это просто вообще неприемлемое и недопустимое. Но иногда не могу удержаться. Иногда привожу им, скажем, строчки из Лермонтова. Ну, знаете сами: «Прощай, немытая Россия, страна рабов, страна господ, и вы, мундиры голубые, и ты, им преданный народ». И потом спрашивают: «Как вы думаете, Лермонтов не любил Россию? Он не был патриотом? Скажите, пожалуйста».

Еще очень люблю цитировать великого русского историка Ключевского, который как-то написал следующее: «Русский ум лучше всего сказывается в глупостях». Ну и как? Ключевский, значит, наверное, не был патриотом? Даже, может быть, был русофобом?