Поводок

Пальцы хотели коснуться моей щеки, но они остановились в сантиметре и упали вниз. Тонкие струи катились по лицу, огибая серые глаза. Ресницы слипались заостренными наконечниками, еле касаясь век. Она была серьезна как никогда. Между нами за все двенадцать лет происходило многое, что-то можно было сравнить с настоящей катастрофой, а что-то с невероятным чудом. Но несмотря на все невзгоды и счастья, мы были рядом. Никто даже не мог допустить мысли о разлуке. Это было просто невозможно. Я знал, что сейчас ею двигали разочарование и безнадёжность. Конечно, я не мог полноценно понять ее чувств. Мне никогда в лицо не говорили, что я бесплоден, у меня на руках не умирало родное дитя, в это время я в неизвестности плясал у палаты. Ничего этого не было у меня. Я был всегда наблюдателем, тем, что находился рядом с человеком, который хотел стать с моей помощью кем-то большим. Она хотела отречься от всего, что связывало ее с хорошими воспоминаниями, желая обречь себя на вечную горечь. Я мог это понять, но уж никак не мог допустить. Внутри груди тлела пустота. Меня тоже рвали на куски, я истекал кровью, кричал изо всех сил. Да, я не был на ее месте, но зато я верно шел с ней за руку. Мы вместе мечтали, мы вместе хотели иметь ребенка. Судьба распорядилась иначе, но это не означало, что моя любовь хоть на секунду усомнилась в своем выборе. Я любил эту женщину, и буду продолжать ее любить до конца своих дней.

— Ты не можешь просить меня о таком. Ты не имеешь права, Эмма. Я не заслужил такого отношения после всего, что между нами произошло. Неужели ты думала, что я так просто смогу оставить тебя? Как ты только могла об этом подумать? Когда я впервые сказал тебе, что люблю, я уже тогда знал, что никогда не смогу отречься от самого дорогого мне человека. И никакие невзгоды, трудности, неприятности не смогут поменять мое мнение. Ничто, ты слышишь? Ничто! Так что извини, я не уйду от тебя. Не полюблю другую женщину. Не стану заводить детей с другим человеком. Я останусь рядом с тобой до конца. Можешь хоть каждый день просить меня об этом, я все равно не сделаю так, как хочешь ты. Сейчас мы оба услышали горькую правду. К сожалению, его забрала другая семья. Мы не можем с тобой ничего сделать. Возможно, ты права, что стоит принять наконец превратность судьбы и наконец перестать кормить себя бессмысленными надеждами. Но это не означает, что жизнь на этом кончается. Я продолжаю тебя любить и верю, что все у нас будет не так плохо. Главное, чтобы мы были друг у друга!

Голос был сам не свой. Мышцы заболели от резкого эмоционального всплеска. Мне стало не по себе от громкого тона, но ничуть не пожалел, что был груб с Эммой. Иначе она не стала бы даже слушать меня. А так она застыла со слегка приоткрытыми губами. Цвет кожи стал бледнее тающего снега. Я испугался, что сейчас может случиться действительно непоправимое. Она может упасть в обморок, получить сердечный удар, упасть замертво. Ноги ее уже почти подкосились, но голова не коснулась земли. Она неожиданно легла мне на плечо.

— Ты прав, дорогой. Наверное, самое главное, что мы есть друг у друга. Может в этом мое призвание? Быть хорошей женой, а не матерью? — голос не мог сохранить самообладание и поддался дрожи. — Думаю, что так оно и есть. И зачем я только надеялась на чудо? Странно, не так ли? — Она обошла меня и вновь посмотрела на приют. — Больше я сюда не приеду. Ты знаешь, все это время я думала, что смогу справиться со всей болью, что так предательски сидит в глубине душе. Я перестала ее замечать, специально начала заниматься различными делами, которые даже по началу не сильно меня вдохновляли. Конечно, все изменилось. Я увидела в них смысл, но от этого легче не становилось. Никогда, ни в какой день у меня не было возможности спокойно вздохнуть.

Эмма присела на корточки, приобнимая руками озябшие плечи. Я подошел к ней поближе, но не стал беспокоить лишними движениями. Иными словами я делал все, чтобы она просто забыла о моем присутствии и смогла наконец высказаться о застывшем леднике в груди.