Поворот ключа

Ударной волной Акаш свалил сестру с ног, чтобы та и не вздумала по-новой начинать создавать нити заряда своего колдовства. А на дворфа ринулся голем-скелет, собранный из найденных некромантом остатков птиц, кротов, полёвок и другого зверья, обращённого вместе в чудовищное подобие эдакого пса с четырьмя лапами и даже зубастым черепом на конце хвоста, явно являвшегося некогда чьим-то позвоночником.

Рёбра и прочие заострённые кости, а также их подходящие для такой цели их обломки, становились многочисленными зубами и когтями. Возможностей кусать и вгрызаться у такой «собаки» было множество помимо сформированных основных челюстей вытянутой головы. Метатель топоров совершил самую серьёзную ошибку в своей жизни, – слишком увлёкся швырянием своих верных заточенных снарядов, оставшись совершенно безоружным перед новой напастью.

Несмотря на панцирь его брони и защитный шлем на рыжеволосой голове, костяное чудовище некроманта находило, за что можно того кусануть, вцепляясь где в ноги, когда в шею, откусывая вопящему гному пальцы не защищённых какими-либо перчатками кистей рук. А тому никто даже не бежал на помощь.

Архимаг при всём своём могуществе, шагал со стороны остатков хижины Клотильды и был ещё далеко, да и следил за девочкой, не заботясь о судье дворфа. Обоих лучников на себя отвлекал её отец. Растерянная Адель лежала на земле, мастеря сверкающий сиреневый шар между своими ладонями, пытаясь казаться незаметной и сосредотачиваясь на отдаче энергии. А Хорлен уже был мёртв, сожран и перемолот «големом» иного происхождения, которого даже после собственной смерти напоследок смогла воплотить к жизни приютившая семью Мирры старушка.

– Да помогите же ему кто-нибудь! – кричал жалевший своего товарища Боруса Ганс, наконец, подбежавший ближе, но чьи стрелы костяной твари абсолютно не наносили никакого вреда, когда отскакивая, когда застревая в туше.

– А-а-а-а! Горные боги! Нет! Не-е-ет! Помогите! – крики агонии заживо пожираемого дворфа то и дело отвлекали на себя всех, за исключением Зика.

Волшебник, казалось, вообще даже не моргал, не выпуская из поля зрения спешащую Мирру. Постукивая своим роскошным посохом о землю, он вызывал колючие терновые заграждения при помощи магии природы, преграждая ей путь. Кустарники восходили ввысь с человеческий рост, так, чтобы девочка не могла ни перепрыгнуть, ни перелезть через них.

Многие ленты цеплялись за колючки своей тканью, оставаясь там и разматывая детские косы, оставляя волнистую копну переливавшихся локонов колыхаться от бега. Чтобы уже сами волосы не застревали среди кустов, она уже думала какой-нибудь из ещё остававшихся в причёске ярких ленточек обвязать себе все их вместе в собранный хвост, но времени на это совершенно не было.

Её отец, устав бесконечно обращать в пепел чужие стрелы, поступил хитро, но для этого требовалось стоять на месте и сосредоточиться. Пришлось уповать на случай, что за время своей концентрации, Мирра как-то сама, ловко перескакивая, петляя змейкой и удирая от уменьшавшегося числа преследователей, сможет чуть-чуть продержаться. Если, конечно, пространство вообще ему поддастся, ведь он не практиковался не только эти восемь лет, но и даже какое-то время до её рождения, завязав со своим прошлым ради надежды на будущее. Акаш, придерживая заветную шкатулку, чертил в воздухе спирали, формировавшие пустоты в виде овала.

Необходимо было успеть к моменту, когда Сирильда и Ганс снова, встав на одно колено, дадут залпы из хорошенько натянутых грациозных луков. И в этот миг он расставил свои открытые порталы, тут же с громким хлопком пальцев, чуть не выронив бирюзовый куб, меняя их местами, едва те впустили в себя влетевшие в них стрелы.

Таким образом, они, влетевшие в одно пространство, вылетали из другого, изранив самих лучников вместо девочки. Но покончить с ними так легко не удалось, лишь ранить и прервать их преследование на какое-то время. А замеревший на месте архимаг готовил из природных сил нечто сверкающее и ярко-зелёное, с переплетением древесных оттенков внутри накопленной большой сферы, из которой выходили крупные заострённые шипы.

Акаш ринулся на помощь дочке, а та уже стремглав неслась к нему, завидев отца среди всей этой кутерьмы. Он ощущал, что сил у него недостаточно, что какой барьер он бы сейчас на неё не повесил, тот не выдержит натиска могучего колдовства от самого архимага. Мужчина надеялся хотя бы толкнуть тог плечом, сбить концентрацию, налететь с кулаками, повалить на землю – главное было отвлечь от попадания его разряда прямо в цель.

Тем временем, Зик и вправду показывал, что он не рядовой волшебник, а действительно человек, обладавший чуть ли не уникальным даром. Корни окружавших деревьев начинали вылезать из-под земли, приводя те в движения. Все садовые яблони, полосатые берёзы, липы и прочие обращались подвластными ему косматыми великанами, размахивавшими своими кронами и ветвями, словно прибывшее подкрепление на поимку девчонки.