Поворот ключа

Горячий жидкий металл врезался в плоть и под собственным весом, затекая раскалёнными струями в тело, ставил вопящего и без того обездвиженного рыцаря на колени, не позволяя толком даже метаться от своей судьбы мученика. С одной стороны всё происходило довольно быстро, с другой агония страдальца тянулась невероятно долго, но никто уже не мог ему помочь.

Жители деревни, оставшиеся в живых, давно уже её покинули, спасаясь бегством. Таящий от заканчивавшего заклятья многоглавый стихийный дракон величаво продолжал разрушать деревянные домики, покуда мог: грыз соломенные крыши, поджигал сараи, давил под собственным весом всевозможные постройки, заставляя в панике разбегаться кур, индюшек, гусей и всякий домашний скот от мчавшихся из хлева свиней, до забытых лошадей в конюшнях, о которых никто из беглецов даже не вспомнил, столь спешно они мчались прочь с родных мест.

А девочка могла сотворить с десяток или даже сотни таких. Со множеством глав, с хвостами, хоботами и щупальцами, с крыльями, способными поднять ураганные ветры, обречь всё вокруг на истребление хищными тварями, что были страшнее любых сказочных чудовищ и вымышленных созданий, ибо обретали свою плоть в реальности и воплощались в несколько раз страшнее любых хлюпающих и клокочущих кошмаров, ещё более мерзостными порождениями иных миров, которых только можно было вообразить.

Она представляла, как колоссальные дьяволы будут топтать в прах выстроенные аристократией порядки. Как падёт королевство за королевством под шествием её сподручных, безудержных и беспощадных. Как сверкают в воздухе огненной каймой многочисленные порталы, выпускавшие сорвавшихся с цепи древних чудовищ. Как будут поглощать человечество существа размером с замок, размером с целый город. Как из чёрных клубящихся туч извергаемого вулканического пепла с небес будут извиваться глазастые щупальца позабытых древних богов, изголодавшихся и явившихся на свою жатву, требуя кровавых жертвоприношений.

В своих руках она ощущала это могущество, которое ждало, чтобы она раскрыла всю накипевшую злость, черпая силу именно в этих эмоциях, способных раскрыть весь потаённый потенциал безо всяких посохов, шкатулок, эликсиров, крови предков, гранёных самоцветов и всего прочего. Ей нужно было просто выпустить на волю последние сохранившиеся чувства, чтобы империя оказалась погребена под её гневом.

– Пожалуй, мне могут понадобиться помощники, – усмехнулась она на пресмыкавшегося перед ней старика, – Беги и расскажи всем, что их ждёт. Передавай пророчество из уст в уста, и пусть знают, что они обречены. Что каждая жизнь теперь в моих руках, и я буду безжалостной, как вы не хотели щадить никого, кто мне дорог. Глаз за глаз. Этот мир не стоит того, чтобы его кто-то спасал… – направилась она прочь по опустевшей полуразрушенной деревне, краешками заплаканных глаз ловя первые блики восходящего солнца.

Алый закат принёс сюда реки крови. Багряный рассвет угрожающе пророчил принести её ещё больше. Наступающий день не наносил ей никакого вреда. Девочка не была ни вампиром, ни каким-либо иным созданием мрака, боявшимся солнечного света. Крылатые демоны же вели себя по-разному. Одних оно ослепляло, и те врезались друг в друга на лету, в фонарные столбы, разливая на себя горящее масло, падая в солому и устраивая всё новые пожары. Кто-то затаивался в тени переждать день, кто-то продолжал щеголять всем своим уродством с глазами на вытянутых подвижных хоботках, десятком усеянных зубами пастей, внутри которых копошились языки, клешни и когтистые лианы щупалец.

Она могла призывать и не только демонов. В её власти было поднять местные кладбища, сотворить костяных драконов из различных останков, взывать к чудищам, которых многие люди не могли себе даже представить. Теперь она решала, кому умереть, а кому дать шанс на отступление. Она могла играться с реальностью, как кошка с бесформенно расплетающимся клубком. И ей, окружённой озером слез одиночества, горечи и несправедливости, нравилось упиваться раскрывшимися собственными силами.

Движимая желанием мести девочка в сиреневом сарафане неспешно двигалась от первой разрушенной деревни, выбирая свой путь, чуть ли не по детской считалочке выбирая себе обречённую следующую жертву, чьё население падёт ниц и разбежится в панике от её колоссальной инфернальной мощи. А вокруг начинало звучать цвирканье ещё ничего не подозревавших, только проснувшихся кузнечиков, щебетание разлетавшихся напуганных птичьих стай, а в полях по обе стороны дороги, приветствуя просыпающееся утро, расцветали пышные ярко-розовые цветы дикого чертополоха.