Повседневная жизнь французов во времена Религиозных войн

Когда во время переговоров в Пуасси Екатерина Медичи тщетно пыталась достичь компромисса между двумя религиями, Монлюк отказался от весьма заманчивых предложений, сделанных ему Конде. Его отказ был положительно встречен при дворе, и когда в декабре 1561 года он вновь прибыл ко двору, Екатерина Медичи и король Наварры Антуан де Бурбон поспешили принять его, чтобы узнать новости и расспросить, «как обстоят дела в Гаскони».

Монлюк выразил свою озабоченность относительно будущего. Текущие события, действительно, давали основания для беспокойства: все пять дней, что он провел при дворе в Сен-Жермен-ан-Лэ, где в то время пребывала королева, гонцы приносили дурные вести, свидетельствовавшие о воцарившемся в юго-западных провинциях политическом и религиозном упадке. В Марманде протестанты сожгли францисканский монастырь и убили тамошних монахов; католики вырезали протестантов в Каоре и в Гренаде (город в окрестностях Тулузы). Подвергся разграблению край Ажене. В хранящемся в Национальной библиотеке анонимном письме того времени говорится, что в Ажене священников и монахов «травили», «как травят кроликов в Босе».

Известия эти крайне огорчали королеву-мать. Два дня она искала средство «погасить огонь», перекинувшийся на Гасконь. Подозревая короля Наварры в симпатиях к протестантам, Екатерина Медичи тем не менее хотела, чтобы он сам навел у себя порядок. Король Наваррский, напротив, полагал, что королевский наместник де Бюри должен сам справиться с возникшей проблемой. А так как Блез де Монлюк ни на шаг «не отходил от королевы», король Наваррский обращался с ним «значительно менее любезно», чем прежде, иначе говоря, упрекал его за то, что, храня верность Екатерине Медичи, Монлюк готов предать его самого. Тем не менее он вынужден был согласиться с решением королевы-матери отправить Монлюка в Гйень с «патентами» (письменными приказами) и «дозволением поднять людей, и пеших, и конных, дабы послать их на усмирение той стороны, которая возьмется за оружие». Аналогичная задача была возложена и на де Крюссоля: вручив ему надлежащие грамоты, его отправили в Лангедок с приказами для двух тамошних капитанов, дабы те, в случае угрозы мятежа, пришли на помощь Крюссолю.

Оба посланца отправились через Париж. В столице Монлюк пригласил поехать с ним двух высоких судейских чиновников: не доверяя местным судьям, ни католикам, ни протестантам, ибо те наверняка окажутся пристрастны, он хотел сам вести следствие и вершить правосудие.

Прибыв в Бордо, он обнаружил, что и жители города, и парламент поделились на два лагеря: приверженцы одного считали возможным разрешить протестантским проповедникам устраивать свои службы, другие же упорно этому противились. Целый день Монлюк и Бюри пытались примирить противоборствующие стороны. А вечером, к удивлению Монлюка, к нему явились два пастора и один из его собственных фермеров с предложением не устраивать гонения на сторонников реформированной церкви в обмен на тридцать тысяч экю. Монлюка не убеждали обратиться в реформатскую веру, а всего лишь предлагали закрыть глаза на активную деятельность сторонников новой религии. Однако он принял посланцев крайне холодно и даже пригрозил удавить их или заколоть кинжалом. Но на этом неприятности королевского посланца не кончились. Следом за протестантами к нему явился один из католических капитанов и предложил ему сорок тысяч экю в обмен на объявление войны протестантам. Капитан сказал, что деньги эти нельзя рассматривать как взятку, ибо, если понадобится, он готов одолжить их королю, лишь бы просьба его была исполнена. Монлюк был крайне изумлен подобными демаршами соперничающих партий.

Чем больше он ездил по краю, тем больше находил поводов для удивления. Так, например, он узнал, что местные пасторы наняли одного из капитанов, с которым он некогда вместе воевал в Пьемонте. Он заметил, что протестанты преследовали главным образом тех дворян-католиков, которые вставали на защиту церквей и аббатств, не допускали погромов храмовых помещений и разграбления церковной утвари. Так, богатого дворянина Рульяка его собственные крестьяне продержали в осаде двадцать четыре часа. И только вмешательство соседей и вооруженного отряда, присланного братом Рульяка, вернуло дворянину свободу, а возможно, и спасло ему жизнь. В столь же опасные ситуации попадали многие дворяне-католики.

Желая во что бы то ни стало прекратить вооруженные столкновения противоборствующих сторон, Монлюк нанял двух палачей, которых прозвали его «лакеями», ибо они сопровождали его повсюду и были готовы в любой момент исполнить свои обязанности.

Доводы Монлюка