Повседневная жизнь итальянской мафии

После того как посвящающий открыл ему тайны организации, он отвел Томмазо Бускетту в другое помещение, где его дожидался новый «крестный отец» Сальваторе Филиппоне, сын главы «семьи» Порта Нуовы, который должен был вести церемонию представления новичка.

Тридцать лет спустя Томмазо Бускетта частенько вспоминал эти годы ученичества в недрах принявшей его «семьи» с почтением и ностальгией, которые были бы даже трогательны, если бы речь шла не о банде преступников. Все эти годы он не мог без волнения вспоминать главу «семьи», величественного Гаэтано Филиппоне, «человека-брюхо», как все его называли, который раз и навсегда отказался обогащаться и продолжал бороздить Палермо на городском транспорте, несмотря на свой преклонный возраст (ему было семьдесят), в то время как в соответствии с его «должностью» ему были положены как минимум автомобиль, шофер и несколько человек охраны. А разве мог Томмазо Бускетта забыть его двойника, Джерландо Альберти, который вскоре стал одним из самых известных мафиози, прежде чем его арестовали в лаборатории по производству героина в начале 80-х годов!

И потом, у «семьи» были еще заместитель шефа и первый консильере, люди настолько утонченные, отмеченные таким добросердечием, которое Бускетта называет врожденным, истинным, старинным благородством, какого больше не встретишь. Эти двое были совсем другого пошиба, чем те мелкие жулики, с которыми Томмазо Бускетте доводилось по большей части вести дела.

Первый, дотторе Маджоре, возглавлял клинику по лечению заболеваний мозга, прозванную Домом Солнца, если Бускетта, конечно, ничего не напутал в своих воспоминаниях. Второй, синьор Джузеппе Трапани, был дистрибьютором итальянского пива «Месина» на территории Сицилии; он частенько наведывался в мэрию Палермо, где занимал высокую должность, можно сказать ключевую, поскольку в его распоряжении были все муниципальные служащие и он определял экономическую политику города в этой сфере.

В противоположность тому, как все происходило в более поздние времена, «семьи» в ту пору были еще очень разборчивы в деле принятия в свои ряды новых членов. Число «бойцов» одной «семьи» не было ограничено: если основной состав в Корсо дей Милле тогда был самым значительным во всем Палермо, то «семья» Порто Нуовы со своими двадцатью членами выглядела рядом с Корсо дей Милле бедной родственницей. Бускетта довольно быстро обнаружил, что вокруг его «семьи» вращается неисчислимое количество людей, которые, хоть и не входят в ее состав, постоянно сотрудничают с мафиози, облегчая для последних проведение их операций, причем порой они частенько даже не подозревают об этом. Бускетта сообразил, что это и есть та самая «проницаемость», которая делает мафию столь могущественной.

Представление

Ад и рай «людей чести», тюрьма Уччардоне была местом, где завязывались самые надежные дружеские связи. У истоков всякой мафиозной дружбы стоял ритуал, чуть ли не основной в повседневной жизни «людей чести»: представление.

В тюрьме, как и вообще повсюду, «человек чести» никогда не обнаруживает своего истинного положения перед другими мафиози. Его всегда представляет некая третья сторона, то есть кто-то из тех, кого можно было бы назвать почетными членами «Коза ностры». Представление всегда проводится по одному и тому же сценарию, когда вслух произносится лапидарная фраза о том, что все присутствующие являют собой одно целое, то же самое (la stessa cosa). При этом подразумевается: все мы являемся частью одного и того же целого, «Коза ностры».

Из всех «людей чести», с которыми судьба свела его в Уччардоне, безусловно, наибольшее впечатление произвел на Томмазо Бускетту молодой Стефано Бонтате. После представления началась их неразлучная дружба, которая в конечном итоге и решила судьбу Бускетты.

Сын Паолино Бонтате, старого мафиози, который позволял себе прилюдно распекать депутатов парламента, не подчинявшихся его приказам, молодой Стефано в двадцать лет унаследовал от отца «семью», которая носит имя маленького поселка, притулившегося к берегу моря неподалеку от Палермо, Санта Мария ди Джезу. Его отец, которого скрутил диабет, вынужден был оставить пост главы «семьи», и именно на Стефано остановили свой выбор «люди чести», когда должны были избрать себе нового «крестного отца». Мудрый Стефано, который, если верить Бускетте, преданно заботился о больном отце и его брате, также страдавшем от диабета и даже лишившемся из-за этого зрения, в глазах закона оставался опасным торговцем героином, который возглавлял к тому же одну из самых могущественных «семей» острова.

Стефано Бонтате ни в чем не мог отказать Томмазо Бускетте. Сослужить ему службу было для него большой честью. И когда в 1975 году Бускетта подыскивал человека, который мог бы предложить его дочери Феличии подходящее свадебное платье, Стефано Бонтате не колеблясь направил ее к своему доверенному лицу, заместителю главы «семьи» Санта Мария ди Джезу — Пьетро Ло Джакомо, который в его отсутствие вел все дела.