Повседневная жизнь масонов в эпоху Просвещения

В 1786 году одного из членов ордена убило молнией неподалеку от Регенсбурга. Полиция обнаружила при нем компрометирующие бумаги, позволившие арестовать руководящую верхушку ордена и опубликовать документы, в которых говорилось о его целях. Подвергаясь преследованиям наряду с уголовными преступниками, баварские иллюминаты постепенно исчезли с юга Германии, только в Саксонии еще оставалось несколько «очагов сопротивления».

Фактическое руководство почти уничтоженным орденом взял на себя журналист Иоганн Боде, издатель произведений Гёте. В 1787 году он отправился в Страсбург, а оттуда в Париж, на встречу с членами ордена филалетов. Некоторые из них составили ядро тайного ордена филадельфов, наследников иллюминатов.

«Складывается впечатление, что масонство повсюду более или менее заражено неким современным изобретением, — писал валлонский негоциант Франсуа Жозеф Эмманюэль Баро из Триеста. — В Германии и в особенности в Вене ширится влияние иллюминатов, во Франции — мартинизма, в Англии — сведенборгизма и теософизма».

Сам Баро состоял в ложе Гармонии и всемирного согласия, предававшейся месмеризму.

Калиостро и «египетское» масонство

В 1782 году Жан Батист Виллермоз написал, что существуют три типа масонов-алхимиков: те, кто считает, что целью масонства является создание философского камня; те, кто ищет панацею; те, кто ищет искусства великого делания, благодаря которому человек может обрести мудрость и навыки раннего христианства. Себя он относил к последним.

Однако панацея, особенно без всякого делания вообще, привлекала гораздо больше поклонников — и «видевших свет», и остававшихся во тьме невежества. Спрос рождает предложение: нашлось немало людей, готовых открыть ищущим секрет панацеи — за определенные финансовые вложения. Один из них мог бы остаться в истории как обычный шарлатан, если бы не создал собственную масонскую систему.

Джузеппе Бальзамо родился в 1743 году в Палермо, хотя впоследствии утверждал, что появился на свет на Мальте и был плодом любви Великого магистра Мальтийского ордена Пинто и турецкой принцессы, плененной корсарами. Младенца якобы вернули туркам и доверили его воспитание аравийским магам. На самом деле его отец был торговцем из приморского квартала Кальса, основанного арабами. После смерти отца мальчика отдали в городскую семинарию Святого Рока, а оттуда послушником в монастырь, где его обучили азам фармакологии и химии.

Бальзамо вступил в монашеский орден братьев милосердия, стал санитаром, потом лекарем. В Риме он заключил удачный брак и благодаря приданому юной Лоренцы Серафины Феличиани смог совершить путешествие по Европе и на Восток На Мальте в 1766–1768 годах он прошел посвящение у розенкрейцеров. Страны, которые он посетил, ему приходилось спешно покидать из-за совершённых там махинаций, поэтому Бальзамо часто менял имена, представляясь как граф д’Ара, маркиз Пеллегрини или князь ди Санта-Кроче. Под этим последним именем он и был принят в ложу Надежды. А десять лет спустя он основал первую масонскую ложу египетской системы.

Свою карьеру он начал в Лондоне в 1777 году, назвавшись графом Алессандро Калиостро и объявив себя целителем и магом. Говорили, что Калиостро легко вызывает души умерших, превращает свинец в золото, читает мысли. Калиостро стал распространять в обществе удивительные и невероятные слухи о себе: рассказывал о том, как побывал внутри египетских пирамид и встретился с тысячелетними бессмертными мудрецами, хранителями тайн Гермеса Трисмегиста[17]. Проникнув в масонские круги, он отрекомендовался Великим коптом, адептом древней египетской системы, посвященным в мистические тайны древних египтян и халдеев. Его жена Лоренца стала называть себя Серафиной, царицей Савской.

Получая громадные денежные средства из масонских лож, он стал вести в Лондоне роскошную жизнь и усердно занимался благотворительностью. Люди, не знавшие источников его дохода, верили, что он владеет философским камнем.

Калиостро напускал на себя загадочный вид, говорил на трех-четырех европейских языках (на всех — с акцентом), щеголял перстями с крупными камнями, которые называл «безделицами», намекая на то, что вырастил их сам. Однако дар предвидения его подвел: он не сумел, как обещал, назвать выигрышные номера в лотерее, и обманутые лондонцы стали преследовать мага.