Повседневная жизнь отцов-пустынников IV века

О другом старце, жившем в Райфе, нам сообщают следующее: «Он пребывал в келье, низко склонившись к земле и постоянно качая головой, стоная и говоря: “Что же будет со мной?” Затем в полном молчании в течение часа плел веревку…»[665] Его стенания, должно быть, и были молитвой, которую он совершал все время. Другая апофтегма говорит о том, что следует делать перерыв в работе через каждый час, чтобы монах мог подняться и «воздать Богу тот долг, что именуется молитвой»[666].

«Службы» и еда

Стоит задаться вопросом: лежала ли практика ежечасной молитвы днем и ночью в основе утреннего и вечернего правила, включающего в себя чтение 12 псалмов и столько же безмолвных молитв? Авва Исидор как‑то сказал: «Когда был я молод, не имел я меры для молитвословия, все время было для меня молитвословием»[667]. В самом начале Отцы пустыни не знали правила чтения 12 псалмов утром и вечером, поскольку молились постоянно — и днем, и ночью. Мы точно не знаем обстоятельств происхождения тех правил, которые впоследствии назовут «службами после заутрени» и «вечерней». По словам Иоанна Кассиана, они восходят к апостольским временам и являются ангельским откровением[668]. Согласно Палладию, это откровение было дано Пахомию для его киновитов[669]. Несомненно то, что практика утренних и вечерних молитв существовала в христианских общинах повсеместно, но только в IV веке она почти повсюду была преобразована в правило произнесения 12 псалмов два раза в день. У отшельников утренняя служба начиналась после полуночи, а вечерняя — после захода солнца. Когда двое или трое монахов сходились вместе в назначенный для службы час, каждый из них поочередно пел стоя псалмы — какую‑то часть из двенадцати, а другой, или двое других, сидя, присоединялись к нему в молитвенном молчании[670].

Ревностные монахи, такие как авва Памво, ели один раз в конце дня[671]. Авва Паисий мог сказать, что солнце никогда не видело, как он ел[672]. Во время Великого поста это было обычной практикой. В другое время большая часть Отцов вкушала пищу в девятом часу, то есть около 15 часов пополудни, а петь двенадцати псалмие они начинали вечером, перед сном[673]. Однако Палладий говорит, что в Нитрии около девятого часа из каждой кельи было слышно пение псалмов[674]. Являлись ли данные псалмы, которые пели в этот час перед едой, дополненем к двенадцатипсалмию вечерней службы? Палладий упоминает, что у монахов–пахомиан есть правило из трех псалмов, исполняемых в час девятый[675].

По мнению аввы Моисея, приводимому Иоанном Кассианом, еда в девятый час представляется верным решением, в особенности потому, что оставляет дух бодрым для вечерних и ночных молитв[676]. Как кажется, долгое время еда в девятый час в дневном распорядке отшельника была наиболее распространенным обычаем. Правда, тот или иной монах, в качестве исключения, мог по каким‑то причинам отложить трапезу на вечер. Одному брату, искушаемому бесами, который обычно ел в девятом часу, авва Макарий посоветовал дождаться вечера[677]. Однажды Антоний Великий, который, согласно его житию и сведениям из апофтегм, ел в девятом часу после того, как стоя совершил молитву[678], отложил трапезу до времени после вечерней службы, чтобы испытать своего нового ученика Павла[679].

Вероятно, вечернее и утреннее псалмопение стало правилом только в конце IV века, но время его совершения могло сильно варьироваться, поскольку, как мы уже сказали, некоторые монахи уже начинали новый день тогда, когда другие еще не завершили день предыдущий. Продолжительность сна тоже сильно разнилась.

Ночные занятия

В Фиваиде авва Пахомий научился у аввы Паламона трем различным способам проводить ночь: «Или вы молитесь с вечера до полночи и затем спите до утра, или вы спите до полуночи и молитесь до утра, или, наконец, вы молитесь немного и затем немного спите и делаете так с вечера до утра»[680]. Возможно, эти три способа имели место и у отшельников Нижнего Египта, но первый из них был предпочтительнее.