Повседневная жизнь пиратов и корсаров Атлантики от Фрэнсиса Дрейка до Генри Моргана

Пираты часто приближались к жертве под видом торгового судна, терпящего бедствие, а затем вдруг поднимали черный флаг и бросались на абордаж Но всех хитрецов перещеголял французский корсар Жан-Батист Эбер, уроженец Акадии, вынужденный покинуть родину и проведший семь лет в Ливерпуле в качестве военнопленного, а потому имевший большой зуб на англичан. В 1780 году, когда он крейсировал на своем «Ястребе» у английских берегов, вблизи плимутской бухты его перехватил английский военный корабль. Эбер быстро замаскировал свой корабль, под каботажное судно: спрятал пушки, велел экипажу укрыться в трюме, оставив на палубе только четырех человек. Когда 74-пушеч-ный английский сторожевик велел ему остановиться, Эбер не моргнув глазом объявил себя англичанином и попросил о сопровождении (его безупречный английский, приобретенный в плену, не вызвал никаких подозрений). Шесть часов (!) Эбер шел под эскортом английского корабля, пока не приблизился к торговому каравану противника. В самый неожиданный момент он обнаружил свою истинную сущность, и мощный крик «Да здравствует король!» обратил в бегство четыре корабля сопровождения. Эбер захватил два судна с грузом, оцениваемым в 200 тысяч ливров, и привел их в свой порт приписки — Морлэ. За «умное поведение, ловкость корсарского капитана и мужество солдата», проявленные на службе Его Величеству, он получил наградную шпагу.

Наименее рискованным способом завладеть сокровищами испанцев было поднять со дна галеоны, затонувшие в Карибском море возле окруженных рифовыми отмелями Багамских островов или Эспаньолы либо вблизи Портобело и Веракруса. Но делать это надо было быстро, пока остовы кораблей не обросли кораллами. Искать клад по прошествии многих лет было хлопотно и трудно. В истории сохранилось имя Уильяма Фиппса, корабельного плотника из Бостона, которому удалось поднять часть сокровищ с затонувшего «серебряного» галеона «Пресвятая Дева». Это получилось только со второй попытки, в 1686 году, через 45 лет после того, как галеон налетел на рифы у Багамских островов. Экспедиция финансировалась английским королем Яковом II: Фиппс не решился поделиться своими планами с Морганом или другими авантюристами с Ямайки. Поиски, которые велись силами ныряльщиков-индейцев, безуспешно продолжались несколько месяцев; провиант подходил к концу, питьевая вода загнила, люди измучились. Наконец Фиппс решил возвращаться, признав свое поражение, и объявил о таком решении офицерам двух кораблей, находившихся под его командованием. При этом он с досады топнул ногой; от удара из-под стола выкатился кусок коралла странно правильной формы, в котором, как оказалось, была заключена деревянная шкатулка с золотыми и серебряными монетами. Индейца, доставившего этот «сувенир» на борт, немедленно отправили обратно в море, и он принес слиток серебра, покрытый толстым наростом из моллюсков. После этого Фиппс лично спустился под воду в водолазном колоколе собственной конструкции, из дерева и свинца, в котором можно было находиться четверть часа. За три месяца напряженной работы удалось поднять 30 тонн серебра и множество ящиков с золотыми и серебряными монетами. Когда водолазы обессилели, в ход пустили крюки и «кошки», но вскрыть палубы, покрытые коралловым панцирем, не получилось. Едва корабли с драгоценным грузом отошли от опасных рифов, как за ними погнался французский корсар «Гуар», прославившийся на Антильских островах своими дерзкими набегами. Погоня продолжалась весь день. Два английских фрегата искусно маневрировали, ловя попутный ветер, но оторваться от быстроходного корсара удалось только вечером, когда на море усилилось волнение, а шквалистый ветер понес корабли к скалам банки Мушуар. Фиппс приказал изменить курс и укрыться у северо-восточной оконечности банки. Утром корсар исчез. Не менее счастливо избежав встречи с алжирскими пиратами, промышлявшими в Ла-Манше, Фиппс вернулся в Англию, где король посвятил его в рыцари.

Можно было поступить еще ловчее: в 1679 году капитаны флибустьеров Блот и Бреа захватили вблизи Багамских островов два испанских судна, поднимавших со дна морского сокровища галеона «Нуэстра Сеньора де лас Маравильяс», затонувшего 20 лет тому назад. Их добыча составила 140 серебряных слитков, которые они привезли в Пти-Гоав на Сан-Доминго, возбудив зависть и рвение «коллег» вплоть до Новой Англии.

Если же за приз приходилось драться, первое слово предоставляли пушкам. Начиная с XVII века после поединка пушкарей полуразрушенный и обессиленный противник сдавался еще до абордажа.

Рыцари Мальтийского ордена как-то предприняли попытку защитить надводную часть корабля броней, обшив корпус каракки «Святая Анна» свинцовыми плитами, прикрепленными к бортам медными болтами, но этот способ не прижился. Деревянные парусные корабли и так были довольно живучими: чтобы их потопить, требовалось большое число попаданий, в то время как броня сильно утяжеляла корабль и снижала его мореходные качества.