Повседневная жизнь пиратов и корсаров Атлантики от Фрэнсиса Дрейка до Генри Моргана

Во времена Колумба на кораблях устанавливали обычные сухопутные пушки, снятые с колес и поставленные на неподвижные деревянные лафеты. Орудия наводили за счет поворота всего корабля и изменения веса заряда. Со временем лафеты стали снабжать колесиками, сделав пушки «поворотливыми», а угол наклона ствола изменяли при помощи специальных клиньев. Сократилось также время перезарядки орудия.

В XVII веке на кораблях появились специальные оружейные палубы. Стрельба стала вестись через пушечные порты, благодаря чему снизились потери среди оружейной прислуги от снарядов противника. Для обстрела преследующего противника использовали кормовые порты, перенося в них орудия из ближайших бортовых портов. В носовой части корабля устраивали порты для погонных орудий — из них палили прямо по курсу.

Морская артиллерия того времени позволяла вести огонь на расстояние до двух тысяч метров. При стрельбе нередко использовали эффект рикошета: ядро отскакивало от воды, и расстояние его полета увеличивалось. Дальность прицельной стрельбы не превышала тысячи метров, а нередко морские сражения велись даже на расстоянии пистолетного выстрела, то есть в пределах 25–50 метров.

Наиболее древним и распространенным видом снарядов были полнотелые ядра. На первых испанских нао, появившихся в Карибском море, были ядра из обтесанных камней (на изготовление каждого такого ядра уходило до нескольких недель). В XVI веке начали использовать свинцовые, чугунные, а затем и железные ядра. Иногда чугунные и железные снаряды обливали свинцом для более плотного прилегания ядра к стенкам ствольного канала и для снижения износа ствола. Полнотелое ядро обладало наибольшей пробивной способностью, но было почти бесполезно против живой силы. Чтобы устроить пожар на корабле противника, чугунные ядра перед выстрелом раскаляли в специальной печи; затем их забивали в пушку вместе с деревянной пробкой, обмазанной толстым слоем глины, чтобы от ядра не загорелся порох. Однако если каленое ядро глубоко застревало в древесине, пожар вызвать не удавалось из-за недостаточного притока воздуха. В 1552 году турки впервые использовали зажигательные снаряды — обычные каменные ядра, облепленные специальным составом или начиненные горючей смесью. Веком позже зажигательную смесь стали помещать в мешочек, который оплетали веревками, осмаливали, погружали в расплавленную серу снова облепляли смесью и повторяли процедуру а затем снабжали получившийся снаряд металлическим штырем. В конце XVI века появилась картечь, которая не обладала заметным пробивным действием, зато очень эффективно поражала живую силу на средних и коротких дистанциях. Картечью стреляли вдоль открытых палуб, стараясь уничтожить экипаж или абордажную команду неприятельского корабля. Для повреждения рангоута и такелажа использовали книппели, состоявшие из двух ядер или полуядер, соединенных между собой железным стержнем или цепью. Их впервые применили шведы, однако книппели быстро вышли из употребления из-за непредсказуемой траектории и малой дальности полета. Вместо них стали применять цепные ядра: в орудие заряжали два ядра, соединенные довольно длинной — до трех-четырех метров — цепью. Именно такая цепь оборвала жизнь Бартоломью Робертса, перебив ему шейные позвонки.

Корабельные пушки с принадлежностями для стрельбы

Около середины XVI века в употребление вошли картузы — полотняные мешки с зарядом пороха. Иногда картузы изготавливали из крепкого картона. Хранили их в цилиндрических сосудах — кокорах, которые красили в красный цвет и ставили в ящиках рядом с орудием. В канал ствола забивали сперва картуз, затем пыж из сена или лыка, деревянную пробку еще один пыж и, наконец, ядро. Чтобы уплотнить порох, пыжи и пробку, применяли прибойник — древко с цилиндрическим утолщением на конце. В качестве рукоятки прибойника использовали кусок жесткого троса, который можно было изгибать, благодаря чему канониры могли заряжать орудие, находясь в укрытии. Ддя чистки стволов орудий служили клоц (цилиндрическая щетка из щетины, насаженная на длинный стержень) и банник (палка с деревянным цилиндром, обшитым бараньим мехом). Часто банник крепили на противоположном конце прибойника. Для удаления пеньки или остатков пыжей использовали пыжовник, а для вытаскивания ядра и картуза применяли шуфлу — большую цилиндрическую ложку.

Картуз протыкали через запальное отверстие про-травником — иглой, снабженной делениями и ручкой; порох поджигали фитилем (шнуром из пеньки, варенной в воде с серой и селитрой), закрепленным на длинном древке — пальнике, на конце которого имелось железное острие. Канониры обычно втыкали пальник в палубу, чтобы был под рукой. Фитили держали в бочонке из латуни или меди, обычно с двумя отверстиями по бокам (в них и просовывали фитили). Ядра хранили в ограждениях из досок или толстого троса либо на небольших консолях, расположенных сбоку от орудия.