Повседневная жизнь Пушкиногорья

Всевозможные удовольствия и увеселения сразу же обрушились на его голову. Все то, что наше воображение может дорисовать, следуя по проторенному опытом пути, было им тоже опробовано и испытано. Пьяные кутежи, полночные споры, разнообразное женское общество, кружившее голову, присутствие на театральных премьерах, знакомство с актерами и актрисами, необычайная расточительность, ссоры с родителями… Старший товарищ А. И. Тургенев пишет о молодом Пушкине брату: «Удивительный талант и добрый малый, но и добрый повеса»^[5]. «По выходе из лицея Пушкин вполне воспользовался своею молодостью и независимостью. Его по очереди влекли к себе то большой свет, то шумные пиры, то закулисные тайны: он жадно, бешено предавался всем наслаждениям»^[6], — свидетельствует младший брат поэта. Графиня Ивелич, дом которой поэт посещал (во многом ради общения с ее дочерью Екатериной), передала матери Пушкина Надежде Осиповне слухи о его слишком вольном, иногда предосудительном поведении. Да что там слухи! Молодой человек не особенно старался скрываться от родителей, наоборот, казалось, бравировал перед ними пороками юности. Отношения с родителями вообще выстраивались довольно сложно: известно, что Александр и в детстве не был любимцем матери, отец же проявлял необыкновенную скупость и лишал нуждающегося в деньгах юношу самого необходимого. Первый биограф Пушкина упоминает, «как Александру Сергеевичу приходилось упрашивать, чтобы ему купили бывшие тогда в моде бальные башмаки с пряжками, и как Сергей Львович предлагал ему свои старые, времен Павловских»^[7]. Неудивительно, что мелочность отца раздражала молодого Пушкина и он иногда зло издевался над ней. Однажды в присутствии отца, катаясь в лодке по Неве, Пушкин вдруг вздумал бросать в воду золотые монеты, чтобы полюбоваться их блеском. Сергей Львович вряд ли был способен разделить с сыном эстетические наслаждения такого рода.

9 июля вместе со всей семьей Пушкину пришлось ненадолго покинуть Петербург для деловой поездки в родовую вотчину — сельцо Михайловское. После окончания Лицея, как известно, Пушкин был зачислен в статскую службу, точнее — в Коллегию иностранных дел на должность коллежского секретаря. Это был невысокий чин 10-го класса по Табели о рангах; его получали не самые успешные выпускники Лицея. Биограф Пушкина П. В. Анненков сообщает: «Напрасно прежде этого добивался он у отца позволения вступить в военную службу в гусарский полк, где уже было у него много друзей и почитателей. Начать службу кавалерийским офицером была его ученическая мечта <…>. Сергей Львович отговаривался недостатком состояния и соглашался только на поступление сына в один из пехотных гвардейских полков»^[8]. Но служба в пехоте молодого Пушкина привлечь не могла, и он выбрал гражданское поприще.

По новому месту службы им было подано прошение об отпуске до 15 сентября ввиду необходимости выехать в Псковскую губернию для приведения в порядок домашних дел. 8 июля он получил паспорт для проезда по России и на следующий день двинулся в путь. Михайловское находилось почти в 130 верстах южнее Пскова. Ехать туда можно было двумя путями: через Боровичи, Порхов, Бежаницы, Новоржев, что составляло 430 верст, или через Псков, Остров, Синек, что было чуть длиннее. Максимально возможная для того времени скорость — курьерская — составляла около 200 верст в сутки, но «едущие по своей надобности», конечно, передвигались гораздо медленнее. Стоит учесть постоянные задержки на дорогах с лошадьми, ожидания на почтовых станциях, погодные условия, не всегда благоприятствующие быстрому продвижению. Однако нам известно, что Пушкины добрались до Михайловского за рекордный срок в три дня и прибыли на место уже 11 июля. Очевидно, особенных препятствий в дороге не встретилось и погода благоприятствовала. По впечатлениям от поездки Пушкин написал небольшое стихотворение, которое с летом 1817 года связывает в своих устных воспоминаниях сестра поэта, Ольга Сергеевна, тоже участвовавшая в путешествии:

Есть в России город Луга
Петербургского округа.
Хуже не было б сего
Городишки на примете,
Если б не было на свете
Новоржева моего.

Очевидно, провинциальная Россия, которую Пушкин видел фактически впервые в жизни, очень сильно отличалась как от «садов Лицея», так и от блестящего Петербурга. Бедность и запущенность северных русских городов произвела на него неприятное впечатление. Однако родовые земли были восприняты иначе, с восторгом новизны.

Через семь лет Пушкин, вспоминая это время, объективно оценил свои ощущения: «Вышед из Лицея, я почти тотчас уехал в Псковскую деревню моей матери. Помню, как обрадовался сельской жизни, русской бане, клубнике и проч., но все это нравилось мне недолго. Я любил и доныне люблю шум и толпу…»^[9] Сельские радости, первозданная природа, лес, поля, речка, протекающая неподалеку, как впоследствии Онегину, быстро приелись: