Повседневная жизнь советских писателей от оттепели до перестройки

Вот почему вслед за Леонидом Ильичом и некоторые литераторы были просто-таки обвешаны наградами, как говорится, «до пупа». «Наши бездарные, прозрачно-пустые писатели (Софронов, Алексеев, Марков, Иванов и др.) закутываются в чины и звания, как уэллсовский невидимка в тряпье и бинты, чтобы стать видимым. Похоже, что они не верят в реальность своего существования и хотят убедить и самих себя, и окружающих в том, что они есть… В зеркале вечности наши писатели не отражаются, как вурдалаки в обычных зеркалах»{423}, – философски размышлял 12 ноября 1983 года Юрий Нагибин, оставшийся и без Ленинской премии (за фильм «Председатель»), и без «Государыни». Воспринимал он это чрезвычайно болезненно. Может, вручили бы ему хотя бы Госпремию имени Горького или Ленинского комсомола – было бы поменьше желчи в дневнике. Кто знает…

Иных пытались унизить орденом менее весомым, чем полагался. Григорий Бакланов вспоминает празднование шестидесятилетия Твардовского в Красной Пахре в июне 1970 года: «Гости съезжались, уже было известно, что награда снижена до минимума: орден Трудового Красного Знамени. Ниже – только многоцветный, как мордовский сарафан, новоизобретенный орден Дружбы народов, еще ниже, в самом уже низу – “Знак почета”, прозванный “Веселые ребята”. Орденов не хватало, горстями для ублаготворения швыряли их из Кремлевского окна в народ, измысливали новые: беря себе, надо было давать другим. <…> О чести говорить уже не приходилось, но унизить наградой могли. Александр Трифонович, виду не подавая, шутил с гостями, но еще не переступил он в себе ту грань, за которой человек свободен»{424}.

Согласно сохранившимся архивным документам ЦК КПСС, Твардовского представляли к ордену Ленина. Хотя он, вероятно (и по праву), рассчитывал на «Гертруду»: «Наибольшая опасность и коварство моих опекунов, четвертый орден, коих у меня уже три, – это и безупречно высокая награда, ничего не скажешь, и вместе с тем отнесение меня ко второму разряду, вроде депутатства РСФСР» – из дневника от 23 мая 1970 года. И здесь дело не в тщеславии, а в том весе, который могла придать ему звезда Героя в борьбе с цензурой за опальную поэму «По праву памяти». О борьбе за «Новый мир» речи уже не шло, его уже фактически разгромили.

Сейчас уже не важно, какой награды лишился Твардовский – ордена Ленина или звезды Героя, важно то, что он совершил смелый поступок, поехав в калужскую психбольницу к диссиденту Жоресу Медведеву, куда того упрятали в мае 1970 года. Александр Трифонович мог бы сказать: «У меня скоро юбилей, мне должны дать Героя Соцтруда, вот дадут, потом и поеду, а с Медведева не убудет, его все равно не выпустят». Но он поехал. Критик-новомирец Игорь Виноградов утверждал, что после возвращения Твардовского чиновник Союза писателей Воронков сказал ему:

«– Ну, Александр Трифонович! Ну что же вы! А вам хотели Героя Социалистического Труда дать! Ко дню рождения.

На что Твардовский ответил:

– А что, героя за трусость дают?»{425}

И самое главное, что Медведева вскоре освободили, испугавшись шума, поднятого после протеста целого ряда уважаемых писателей и ученых. А орден Ленина Твардовскому… Да бог с ним, ведь как говорил Василий Теркин:

– Нет, ребята, я не гордый.
Не загадывая вдаль,
Так скажу: зачем мне орден?
Я согласен на медаль.

Реакция советских писателей на то, как их награждали, поддается классификации. Одних возмущало то, что им ничего не дают, другим дали не то, что хотели, третьим было просто мало. Им хотелось еще и еще, как в старом советском мультфильме про золотую антилопу, высекающую монеты из-под копыт. Не раз упомянутый Михаил Алексеев, которого Нагибин назвал «закутанным в чины и звания», тоже выражал обиду. Владимир Бушин в дневнике от 17 января 1988 года передает телефонный разговор с Алексеевым: «Говорит, что в большой обиде на Маркова. Два раза выдвигали на Ленинскую премию и не дали. Мало ему звезды золотой и кучи орденов. Ну как же! – у Егорки Исаева полный бант, а у него с изъянцем. И с такими живыми классиками приходится иметь дело!»{426} Товарищеская критика.

В этой цитате упомянута важная для нас повседневная мелочь – «полный бант». Что имеется в виду? Это максимально возможный набор премий: Ленинская, Государственная СССР, республиканская Госпремия, а вишенка на торт – «Гертруда». У Михаила Алексеева к тому времени было все, кроме Ленинской. А вот у фамильярно названного Бушиным «Егоркой» Егора Исаева имелась Ленинская премия и звезда Героя Соцтруда. Но «Государыни» не было. Так что «полным бантом» он тоже не мог похвалиться. Ну а кто же им обладал? Да тот же Олесь Гончар.