Повседневная жизнь советских писателей от оттепели до перестройки

Александру Твардовскому Госпремию СССР присудили уже тяжелобольному, он всего месяц побыл ее лауреатом: «Перед самой смертью дали Государственную премию за книгу лирики. Интересно бы знать, что в нее вошло и что не вошло. И несмотря на эту премию, разве его судьба лучше, чем судьба Шевченко? Ведь у Шевченко это было в начале жизни! Бедный Александр Трифонович! Его будут хоронить как секретаря Союза писателей, а не как великого поэта и деятеля», – отметил в дневнике 19 декабря 1971 года артист Борис Бабочкин{412}.

В 1966 году для российских писателей учредили Государственную премию РСФСР имени М. Горького. Имя буревестника революции понадобилось, дабы не путать республиканскую премию с большой союзной. Первыми лауреатами стали Михаил Алексеев, Кайсын Кулиев и Леонид Мартынов. 10 октября 1966 года Виктор Астафьев рассказывал Александру Борщаговскому: «Выдвигали меня за “Звездопад” на Горьковскую премию. Я, говорят, вместе с Алексеевым и Германом до финала дошел, но где же мне конкурировать в премиях с Алексеевым? Ему дали за “Вишневый омут”. Меня это, в общем-то, нисколько не трогает». Это было как раз то письмо, в котором Астафьев высказывал опасения снова оказаться в «литейном цехе с кувалдой в руках и с полуголодными ребятишками дома»{413}. Виктору Петровичу не пришлось брать в руки кувалду – в 1975 году он все же удостоился этой премии.

А вот Ивану Стаднюку премию опять не дали! Он выдвигался в 1967 году, премия ускользнула из рук как жар-птица: «За присуждение “Людям не ангелам” премии имени Горького проголосовало большинство членов комитета. Но под самый “занавес” из отдела культуры ЦК принесли председателю Комитета по присуждению премий записку с требованием непременно присвоить лауреатское звание прекрасному поэту Калмыкии Давиду Кугультинову… Не выполнить распоряжение Старой площади было нельзя, и началось переголосование… Как всегда в подобных ситуациях, проигрывают Иваны… Но к Давиду претензий я не имел: своей поэзией и своей судьбой он заслужил даже непомерно большее. И благодарен ему: со временем он нашел возможным высказать мне свое дружеское сожаление, что невольно стал причиной моего “поражения”»{414}. И на том спасибо, победила дружба народов, ведь за ее укрепление и боролись советские писатели, даже журнал такой был (и есть, слава богу) – «Дружба народов».

Ожидание премии выбивало некоторых писателей из колеи, как это хорошо передано в свидетельствах «нелауреатов». Это отрывало от творчества, от работы. Владимир Чивилихин расстраивался 24 января 1972 года: «Третий год меня мордой об стол в этой комиссии. Дали А. Иванову за “Вечный зов”… Пропало у меня два года с половиной – рука не держала перо, голова отказывала, слишком много было такого, что не способствовало писанью»{415}. Анатолий Иванов удостоился Госпремии имени Горького в 1971 году, а в 1979-м – еще и Госпремии СССР за сценарий к телесериалу «Вечный зов». Завистники переименовали эту популярную эпопею о жизни колхозной деревни в «Вечный зёв».

Но не все коллеги высоко оценивали роман. «Вчера уезжал в Москву на собрание. Сезон ЦДЛ открыт, много родных пьяных лиц… Утром бандероль с отказом из журнала, с извинениями. Подчеркнуты “блохи”; придирки таковы, что уныние. Читал Набокова “Приглашение на казнь”. Надо перечитывать. Ведь такая русская проза! Куда все делось? Пошли “Цементы”, “Золотые розы”, “Хуторки в степи”, “Орлиные степи”, “Вечные зовы” – гигантские очерки для коллективного чтения глухонемых. И отдали лучшего читателя разным Хемингуэям…»{416} – отметил 6 октября 1977 года Владимир Крупин. А между прочим, «разный» Эрнест Хемингуэй так и не стал лауреатом Госпремии ни СССР, ни США… Зато получил Нобелевку в 1954-м. Тоже неплохо.

Символично, что последними лауреатами Госпремии имени Горького стали Александр Исаевич Солженицын в 1990 году за «Архипелаг ГУЛаг» и отсидевший в том же ГУЛАГе Олег Васильевич Волков в 1991-м за «Погружение во тьму».

Ну а тем, кому пока еще ничего не давали (ибо возраст был далеко не премиальным), присуждали премию Ленинского комсомола, также с 1966 года. Ее должны были вручать молодым авторам – членам ВЛКСМ, еще не дожившим до 35-летия, но иногда давали и более возрастным писателям, выросшим из комсомольского возраста. У премии была своя специфика – ее присуждали и покойным писателям. Например, Николаю Островскому в 1966 году, Владимиру Маяковскому в 1968-м, Александру Фадееву в 1970-м, Михаилу Светлову в 1972-м, Борису Горбатову в 1978-м. Зная о том, насколько давно ушли они из жизни, возникает вопрос о целесообразности такого премирования, которое остроумец Светлов, будь он жив, срифмовал бы с «кремированием». Впрочем, многое из советской повседневности с трудом поддается осмыслению. И даже у понятия «мертвый писатель» есть иное значение: его можно трактовать и как полное иссякание таланта.