Читаем Повседневная жизнь старой русской гимназии полностью

Замечаю, что как-то холодновато относятся ко мне и восьмиклассницы. Правда, столкновений у нас никаких нет, подавленный формалистикой, я принужден все время только спрашивать и спрашивать, не давая ничего более живого. А это, конечно, расхолаживает их и заставляет смотреть на меня как на какого-то педанта. А между тем за мои отношения к этому классу, якобы слишком товарищеские, и за мое заступничество за них — со стороны того же Б-ского летят на меня доносы.


1 апреля

Сегодня ревизор ходил по классам и давал темы для классных работ, львиная доля которых пала, конечно, опять на меня. Теперь кроме обычных сочинений, которых и так скопилось множество, придется проверять еще эти добавочные работы, притом проверять еще с особой тщательностью.

Б-ский, чувствуя, что почва под ним колеблется, окончательно решил отыгрываться на политике: вчера местный отдел Союза русского народа избрал его товарищем председателя, т. е. в подручные к одному старому фельдшеру, выгнанному со службы за взятки. Честь, конечно, не велика; но поддержка подобных элементов, наклеивших на себя ярлыки патриотизма, по нынешним временам много значит. Теперь, значит, вся дрянь, объединившаяся в местный отдел Союза русского народа, будет бороться против нас. А перед средствами эти господа не остановятся…

Был педагогический сосет с присутствии ревизора. Б-ский все же успел проявить себя. Читая, например, разные циркуляры, он читал вместо «агрономия» — «аерономия». Ревизору пришлось поправить его. «Тут неразборчиво написано. Ваше Превосходительство», — смутившись, возразил тот. «Должно быть, такой же почерк, как у Вас,» — ответил ревизор. Потом оказалось, что Б-ский, по обыкновению, не понял одной бумаги, посланной ему «на заключение», и вместо того чтобы только послать свой отзыв, решил все собственной властью. Канцелярские дела оказались все перепутанными, справки наводить было трудно, и мы начали было решать дело, решенное на каком-то из предыдущих советов. Но, так оскандалившись при ревизоре, Б-ский тотчас же переменил той, как только тот удалился. Вместо краснеющего от смущения и подобострастного мальчугана снова появилось каменное изваяние с надменным лицом и олимпийским величием.


3 апреля

Сегодня Б-ский старался компенсировать себя за вчерашнее. В разговор со мной о предстоящих экзаменах он сначала рассказывал, как председатель на месте его прежнего служения в качестве учителя при двух двойках и тройке поставил три и «натянул» таким образом до трех, не обращая внимания на двойку его, учителя. Это послужило для Б-ского уроком, но совсем в другом смысле, чем можно было предположить. «И я теперь при выводе общего балла, — заявил вдруг он, — буду считаться только со своим баллом. Если у всех, например, будет два, а я поставлю пять, то и в среднем я могу вывести пять, не обращая внимания на все остальные баллы». Возражать этому неисправимому самодуру было бесполезно, и спорить с ним я не стал. Но, придя домой, я справился в правилах об экзаменах, где оказалось как раз противоположное, а именно, что общий балл выводится экзаменационной комиссией; в случае же несогласия с большинством ее председателя, дело решается педагогическим советом. Опять, значит, полное игнорирование закона и превышение власти. Придется заявить об этом ревизору, благо он еще не уехал. Иначе что же это будут за экзамены?!

Сегодня были последние уроки в VII и VIII классах. В VIII классе я закончил показыванием разных работ для детского сада (приложение к книге Симонович); а пока я укладывал эти вещи, ученицы постепенно разошлись из класса; так что дело обошлось без всяких прощаний. Вообще же нынешними восьмиклассницами я доволен; на их уроках я часто отдыхал душой от треволнений этого года, за что я в душе им глубоко благодарен. В VII же классе, где есть поклонницы Б-ского и где он своими выходками не раз подрывал мой авторитет, расстались не очень дружно. Как раз в этот последний урок надо было спросить порядочно учениц; приходилось торопиться и несколько нервничать; а семиклассницы то мешали своими разговорами и подсказками, то делали неуместные замечания и вступали в пререкания по поводу моих вопросов и баллов. Когда, например, я спросил у одной из них биографию Жуковского, остальные, не давши сказать ей ни слова, начали недовольно заявлять, что это им не задано. Тогда я, раздосадованный этим, в свою очередь резко осадил их: «Я спрашиваю не вас, а К-ву. Прошу молчать!»

Вышел сегодня конфликт и у учительницы физики с семиклассницей В-ской (поклонницей председателя), которая тоже вступила в какие-то неуместные пререкания. Вообще то, что посеял у нас в гимназии Б-ский, не скоро расхлебаешь даже и но его уходе.


7 апреля

Перейти на страницу:

Похожие книги

14-я танковая дивизия. 1940-1945
14-я танковая дивизия. 1940-1945

История 14-й танковой дивизии вермахта написана ее ветераном Рольфом Грамсом, бывшим командиром 64-го мотоциклетного батальона, входившего в состав дивизии.14-я танковая дивизия была сформирована в Дрездене 15 августа 1940 г. Боевое крещение получила во время похода в Югославию в апреле 1941 г. Затем она была переброшена в Польшу и участвовала во вторжении в Советский Союз. Дивизия с боями прошла от Буга до Дона, завершив кампанию 1941 г. на рубежах знаменитого Миус-фронта. В 1942 г. 14-я танковая дивизия приняла активное участие в летнем наступлении вермахта на южном участке Восточного фронта и в Сталинградской битве. В составе 51-го армейского корпуса 6-й армии она вела ожесточенные бои в Сталинграде, попала в окружение и в январе 1943 г. прекратила свое существование вместе со всеми войсками фельдмаршала Паулюса. Командир 14-й танковой дивизии генерал-майор Латтман и большинство его подчиненных попали в плен.Летом 1943 г. во Франции дивизия была сформирована вторично. В нее были включены и те подразделения «старой» 14-й танковой дивизии, которые сумели избежать гибели в Сталинградском котле. Соединение вскоре снова перебросили на Украину, где оно вело бои в районе Кривого Рога, Кировограда и Черкасс. Неся тяжелые потери, дивизия отступила в Молдавию, а затем в Румынию. Последовательно вырвавшись из нескольких советских котлов, летом 1944 г. дивизия была переброшена в Курляндию на помощь группе армий «Север». Она приняла самое активное участие во всех шести Курляндских сражениях, получив заслуженное прозвище «Курляндская пожарная команда». Весной 1945 г. некоторые подразделения дивизии были эвакуированы морем в Германию, но главные ее силы попали в советский плен. На этом закончилась история одной из наиболее боеспособных танковых дивизий вермахта.Книга основана на широком документальном материале и воспоминаниях бывших сослуживцев автора.

Рольф Грамс

Биографии и Мемуары / Военная история / Образование и наука / Документальное
Третий звонок
Третий звонок

В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы – своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…Израиль подарил незабываемый творческий опыт – играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.«Работа – это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину, сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.

Карина Саркисьянц , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Психология / Образование и наука / Документальное