Повседневная жизнь царских губернаторов. От Петра I до Николая II

При Павле I страх на губернии наводили наезды всяких фельдъегерей. Пензенский дворянин Копьев, побывавший в Петербурге и проезжая Москву, неосторожно пошутил над внешним видом русских военных. Не успел он добраться до Пензы, как в город прискакал высланный по повелению императора фельдъегерь, арестовал Копьева и увёз его с собой в кибитке в Петербург. Там Копьев был посажен в крепость. Пенза, не знавшая таких «присылок» со времён правления Анны Иоановны, была буквально повержена в шок. Павловский фельдъегерь показался им грозным ангелом, который «с пламенным оружием гнал Адама с Евой из рая».

Потом Пензу поразила ещё одна «присылка»: из Петербурга прибыл эстафет с письмом и деньгами на дорогу для коллежской ассесорши Тухачевской. Тухачевская тотчас поскакала в Питер, а недоумённый город погрузился в толки, пересуды и догадки. Потом выяснилось, что одна из дочерей Тухачёвской, помещённых в Смольный, заболела, и императрица, курировавшая это учебное заведение, распорядилась вызвать к ней мать.

Министр внутренних дел В.П.Кочубей, получив донос, решил проверить владимирского губернатора И.М.Долгорукова весьма оригинальным способом: он направил во Владимир своего сотрудника статского советника П. М. Литвинова в качестве частного лица. Губернатор когда-то служил с младшим братом Литвинова в гвардии, вместе с ним воевал на русско-шведской войне и оказал Литвинову соответствующее внимание. Литвинов объяснил Долгорукову, что во Владимире находится проездом на пути в Пензу, где его ждёт престарелый отец. Он предъявил губернатору рекомендательное письмо Кочубея, в котором министр просил удовлетворить любопытство своего проезжего путешественника и показать ему заведения приказа общественного призрения. Кроме этих заведений Литвинов проявил «частный» интерес и к другим губернским учреждениям, что вызвало у губернатора некие подозрения, а именно, что г-н Литвинов «потихоньку ревизует меня в моём деле». Тайная ревизия огорчила Долгорукова, но он «проглотил» эту горькую пилюлю, поскольку очень высоко ценил и личные, и деловые качества Кочубея и пользовался его протекцией.

Граф Кочубей, очевидно, имел склонность к назначению необычных ревизоров. Так в 1805 году он поручил ревизию всех сибирских губерний, включая Владимирскую, сенатору и графу Ю.А.Головкину (1762—1846), отправлявшемуся с большим и пышным посольством в Китай. Вероятно Виктор Павлович, поручая послу Головкину обревизовать все губернии на его пути в Пекин, поступал весьма здраво и разумно, экономя массу денег на ревизорах.

На ревизию во Владимире сенатор Головкин потратил три дня и провёл её с большим знанием дела. Он внимательно выслушивал ответы на свои вопросы, вникал в детали, был учтив, строг и справедлив и вынес лестную оценку трудам губернатора. Он проанализировал дело о ссоре губернатора с вице-губернатором, полностью признал правоту Долгорукова и пообещал приложить все усилия, чтобы удалить из Владимира вице-губернатора Г.И.Колокольцева как не отвечавшего требованиям своей должности. Но на то, чтобы удалить Колокольцева из Владимира, понадобилось ещё два год – Гаврила Иванович оставил свой пост лишь в 1807 году. Кочубей препроводил отчёт Головкина Александру I, убывшему на войну с французами, и императору, естественно, в это время было не до владимирских дел.

Обычно ревизор главное внимание обращает на книги и соответствие отчётных документов реальному состоянию дел в ревизуемом учреждении. С этой задачей может справиться любой подьячий или секретарь. Настоящий, умный ревизор должен, по мнению Долгорукова, смотреть на то, как чиновники исполняют свои обязанности. «Многие пучат глаза и на самую простую ошибку», – пишет он, – «и не видят или жмурятся, когда явный плут сыплет, как бисер, перед ним кучу указов на память, и думают, что тут бездна премудрости». Головкин, по оценке Долгорукова, «глядел на ошибку без сердца, выговаривал, исправлял, но сердился на одно нечестие и где примечал его, не уважал там ни чином, ни лицом».

При всём этом граф отдавал должное и досугу. Он с удовольствием давал угощать себя, принимал участие во всех увеселениях и развлечениях, устроенных губернатором. Долгоруков пишет, что он больше жалел об отъезде графа из Владимира, нежели радовался.