Повседневная жизнь царских губернаторов. От Петра I до Николая II

Кстати, Кошко, обожавший Столыпина и обязанный ему своим назначением в Пензу, в 1908 году сильно разочаровался в своём покровителе. «Споткнулся» Иван Францевич на деле одного уездного исправника, который в нарушение служебного долга оказывал революционерам услуги. Исправника отрешили от должности и отдали под суд, но у него в Петербурге оказались сильные покровители. В результате Пётр Аркадьевич в категорической форме приказа Кошко дело против исправника прекратить и представить ему какую-нибудь должность. Губернатор исполнил приказание, а сам подал в отставку.

Впрочем, времена стали меняться, и Петербург постепенно стал менять своё жёсткое и надменное отношение к провинциальным властям и рассматривать их как своих партнёров. Так, назначая к приамурскому генерал-губернатору П.Ф.Унтербергеру чиновника для изучения экономики края, министр финансов Н.В.Коковцов спрашивал Унтербергера, не будет ли с его стороны каких-либо препятствий к прикомандированию во Владивосток статского советника Н.В.Слюнина.

Петербург стал прислушиваться к мнению губернаторов, когда возникала необходимость принять то или иное сложное решение. В 1907 году француз Лойк де Лобель вместе с американцами предложил осуществить грандиозный проект соединить железной дорогой Чукотку с Аляской. Проект встретил резкие возражения со стороны Унтербергера, который считал проект не только вредным в экономическом плане, но и опасным с точки зрения безопасности России. Американские власти под строительство железной дороги просили предоставить им в аренду на 90 лет участок Чукотки. Лойк де Лобель нашёл и сторонников своей идеи, в частности, её поддержал иркутский губернатор А.Н.Соливанов, и в Петербурге началась по этому поводу оживлённая дискуссия. В конечном итоге одержала верх точка зрения Унтербергера. Совет министров поддержал мнение генерал-губернатора, а Николай II решение Совета утвердил.

Зато и Унтербергер, и Столыпин горячо поддерживали идею строительства Амурской железной дороги. Её как «антинародную» и ненужную отвергала политизированная сверх меры Государственная дума, и понадобилось энергичное вмешательство Петра Аркадьевича, для того чтобы преодолеть это препятствие, доказать несостоятельность доводов об убыточности дороги и претворить идею в жизнь. В 1916 году первый поезд прибыл по этой дороге во Владивосток.

Нужно отметить, что Унтербергер сумел создать о себе в Петербурге благоприятное мнение и своими здравыми идеями, и успешным управлением краем. В Результате Председатель совета министров Столыпин установил особый порядок рассмотрения всех предложений генерал-губернатора, касавшихся вопросов управления. Вопросы эти обсуждались в присутствии генерал-губернатора на чрезвычайных министерских совещаниях, а потом утверждались правительством. Новый порядок, пишет Дубинина, помог генерал-губернатору эффективно использовать свои командировки в столицу и претворить в жизнь некоторые свои предложения.

К сожалению, время Столыпина кончилось с его гибелью от рук террориста в 1911 году, и для провинции наступили иные времена. Чехарда с министрами и премьерами особенно пагубно сказывалась на решении задач, стоявших перед провинцией.

Ревизоры и прочие проезжие лица

Ревизия – величайшее добро, благодетельная мера, когда вверяется

сановникам добродетельным, богобоязливым, есть величайшее зло,

вопиющая к небу несправедливость, когда уполномоченные царём,

забыв присягу, долг, играют доверием монарха и судьбою людей,

губят невинных…

Д.Н.Бантыш-Каменский

После появления пьесы Н.В.Гоголя писать о ревизорах легко: современному читателю не надо разъяснять, кто такие ревизоры, и с чем их едят. Но, с другой стороны, после Гоголя любой рассказчик рискует сбиться на повторы или жалкое подражание гениальному перу классика. Мы попробуем просто придерживаться сухих фактов.

Ревизии в России были давно. Деятельность воевод проверяли наши цари задолго до Петра Первого. Не мудрено, что после «широкого и вольного» правления Екатерины идея губернских ревизий пришла в голову Павлу I в 1799 году одной из первых, для чего он в указе от 6 декабря предложил сенату выбрать для этих целей самых опытных и добросовестных сенаторов. Эту же практику продолжили сыновья и внуки императора, но эффективность этих ревизий оставалась очень низкой в первую очередь потому, что мало кто осмеливался при живом губернаторе сообщать сведения о его неблаговидной деятельности. А во-вторых, сами ревизоры-сенаторы оказывались не на высоте поставленных перед ними задач.

Барон Б. Б.Кампенхаузен предлагал на момент ревизии удалять губернатора из губернии или вообще переводить его в другую губернию. К сожалению, к нему не прислушались, и дело шло по старинке, т.е. ни шатко – ни валко.