Повседневная жизнь в эпоху Людовика Святого

Одной из самых знаменитых среди этих больших ярмарок в парижском регионе была ярмарка в Ланди[91]. Она проводилась в июне, целых две недели, между Парижем и Сен-Дени — вдоль дороги, соединяющей эти два населенных пункта. Эта дорога была одной из главных артерий, по которым циркулировала кровь, питающая большой город. Даже в обычное время здесь непрерывно двигались самые разные торговцы, крупные и мелкие. В мертвый сезон об этом можно было догадаться уже по виду стоящих вдоль нее домов, трактиров, постоялых дворов, таверн, складов и хранилищ. Но особенно она оживлялась, когда солнце вступало в знак Близнецов.

Ярмарка проводилась на территории и в пользу аббатства Сен-Дени, которое собирало пошлину за нее. 1 мая несколько парижских бюргеров, представляющих все парижское купечество, отправлялись на место; там они встречались с прево Сен-Дени. Если тот не являлся на встречу, они доходили до самого аббатства, чтобы найти аббата, в его отсутствие — приора, а в отсутствие последнего — причетника. Прево, аббату, приору или причетнику поручалось распределение торговых мест. Если они этого не делали, бюргеры сами заботились о распределении, и купцы получали возможность занять отведенные им места.

Наступает день открытия. Торжественная процессия, выйдя из собора Парижской Богоматери, направляется на широкую ярмарочную площадь: начинается церемония открытия, в ходе которой епископ благословляет купеческие массы. Во время ярмарки торговля на самом Центральном рынке, то есть массовая розничная торговля, приостанавливается; похоже, одни только суконщики, могущественный цех, порой пренебрегают этим правилом, продолжая даже во время ярмарки торговать в Париже «в открытое окно»[92]. Сюда приезжают из Шампани, из Фландрии, из Нормандии, из Орлеанской и Осерской областей и из других мест. Здесь представлены все товары. Здесь можно найти всех купцов, торгующих пищевыми продуктами, твердыми или жидкими; всех, кто продает одежду, от роскошного сукна и тонкого белья до поскони и тиртена; всех, кто торгует кожами и шкурами, сафьяновыми изделиями, шорников, седельщиков, кожевников, торговцев лайкой, сапожников, пергаментщиков; всех, кто продает орудия труда, косы, серпы, топоры, колуны, буравы; всех торговцев мебелью; всех, кто продает мясной скот, дойных и вьючных животных; короче, всех, кто живет коммерцией, от богатых ломбардских банкиров и от ювелиров до бедных галантерейщиков, торгующих вразнос разношерстным товаром.

Среди бесконечных лотков, палаток, переносных лавок с соответствующими вывесками, стоят и расхаживают многочисленные покупатели и гуляющие.

3. Ремесленники[93]

Трудно описать жизнь ремесленника или купца XIII в., не обратив внимания на общую организацию ремесла в то время.

Пока индивид работал на службе замка, аббатства или королевского дома в одиночку, его жизнь сводилась к повседневному рабскому труду: у него не было ни свободы, ни дохода, он — как и все, что выходило из-под его рук, — был собственностью господина. Развитие городов, как мы видели, дало ему возможность освободиться. Но вольности и достаток, которых он таким образом отведал и захотел еще больше, были хрупкими и ненадежными: ему быстро пришлось понять, что в одиночку человеку защитить себя трудно, что необходимо товарищество и что деятельность такого союза, чтобы быть надежной и успешной, должна регламентироваться. А ведь феодальная система, оковы которой сломал работник, уже предложила модель подобной регламентации — нужно только было взять за образец феод; и постепенно возникли цехи — как промышленные и торговые феоды, где повинности и свободы сочетались по новой формуле, принося выгоду новым бенефициариям. В том состоянии, в каком цеха находились во второй половине XIII в., они регламентировали не только потребности в той или иной технике, но еще и социальные и духовные интересы, связанные с организацией рабочего процесса.

Совокупность работников, занимавшихся одним ремеслом, составляла «сообщество ремесла», или «корпус (corps) ремесла», что позже назовут «цехом» (corporation). Среди ремесел было нечто вроде иерархии. Одни считались более благородными, чем другие, и это были обычно ремесла, связанные с производством предметов роскоши или предметов, предназначенных прежде всего для церквей и сеньоров, как ремесла золотых и серебряных дел мастеров, бондарей, скульпторов, оружейников. И как вследствие этой иерархии, так и в результате естественного стремления к независимости представители каждого ремесла стремились создать собственную регламентацию.

Однако организацию всех цехов определяли общие фундаментальные принципы: занятие конкретным ремеслом было монополией, в цех можно было вступить только в соответствии со статутами, а независимые работники могли заниматься разве что малораспространенными и неопределенными ремеслами или выполнять временные работы.