Повседневная жизнь в эпоху Людовика Святого

По окончании срока ученичества ученик в сопровождении мастера являлся на совет присяжных и заявлял, что хорошо выполнил всю обязательную службу; мастер подтверждал это, и оба подкрепляли свои слова клятвой. Отныне ученик переходил в другую категорию; пока не истечет следующий год, он еще не имел права заводить собственное дело и «держать рукодельню», но уже был свободен и становился «подмастерьем», или, как тогда говорили, «сержантом», или, как сказали бы мы, рабочим. Ему разрешалось поступать на работу, но вначале он должен был дать торжественное обещание доносить мастерам — хранителям ремесла обо всех нарушениях уставов, какие обнаружит, и всегда работать по правилам ремесла.

Нанимаясь к какому-либо мастеру, он заключал договор о найме, оговаривая условия оплаты и срок работы. Такой договор заключался на неделю, на месяц, на год и даже на более длительное время. Безработные подмастерья собирались на Гревской площади или в ее окрестностях; туда в поисках работников приходили мастера, если им не удавалось обзавестись рабочей силой другим образом. В некоторых ремеслах, где все работали в одной мастерской, нанятый надолго подмастерье часто жил у мастера как член его рабочей семьи. Он мог стать старшим по мастерской, то есть чем-то вроде бригадира.

Подмастерье мог претендовать на то, чтобы стать мастером, но большинство мастеров получали свое положение по наследству, будучи сыновьями мастеров. В последнем случае о деньгах речь не шла — новый мастер обычно не был обязан «покупать» ремесло. Когда же кандидатом в мастера был новый человек, он — приблизительно в третьей части цехов — должен был произвести такую «покупку», открывая ли новую мастерскую или приобретая существующую. Если ему удавалось жениться на вдове прежнего мастера, он сохранял за собой его дом. В других случаях ему мало было знать ремесло: оплатить все обязательства, предусмотренные уставом, заплатить братству вступительный взнос и, наконец, «купить» ремесло, если его было положено «покупать», мог только состоятельный человек.

Кандидаты в мастера рассматривались коллегией мастеров и цеховых присяжных, которые благоволили к сыновьям мастеров и, похоже, в некоторых цехах очень строго подходили к прочим кандидатурам. Когда кандидат был принят и все его денежные обязательства выполнены, он должен был снова в присутствии многочисленных свидетелей торжественно поклясться на реликвиях и Евангелиях скрупулезно соблюдать все обычаи и кутюмы[94] ремесла. Принесение этой клятвы и окончательное вступление в цех нового члена становились поводом для торжественной церемонии, в которой принимали участие все члены цеха. В этом отношении каждое ремесло имело собственные правила, хотя обычаи всех ремесел были довольно схожи меж собой. Нам довольно подробно известно, как это происходило у пирожников, то есть пекарей.

Новый пирожник первые четыре года после покупки ремесла должен был ежегодно платить кутюму в тридцать семь денье и один обол, то есть десять денье на Рождество, двадцать два на Пасху, пять денье и обол на Иванов день; кроме того, ему полагалось платить каждый год шесть денье в качестве обана[95] и каждую неделю три хлеба в качестве тонлье; все эти выплаты отмечались зарубками на его бирке пирожника, как мы бы делали запись в книжке.

Через четыре года, в воскресенье после Богоявления, он брал новый глиняный горшок, наполнял его орехами и вафельными трубочками и в сопровождении сборщика кутюмы — хранителя традиции, всех мастеров и рабочих-хлебопеков направлялся к цеховому старшине, которому преподносил свой горшок со словами: «Старшина, я отработал и все выполнил за четыре года». Если старшина признавал это заявление достоверным, он возвращал горшок новому пирожнику, который выходил и разбивал его о наружную стену. После этого вся процессия входила в дом, и старшина, собрав с каждого по денье, предлагал им «очаг и вино», то есть трапезу с вином.

Отныне кандидат считался мастером своего ремесла и в свою очередь мог выполнять высшие функции «присяжного» или, другими словами, «хранителя ремесла», «избранного прюдома».

4. Нравы купцов и мастеровых

Строгая и мелочная регламентация ремесел, предписывающая каждому свои обязанности, в принципе должна была бы одновременно гарантировать права каждого и обеспечивать, на благо потребителей, честность в торговле, качество изделий и добросовестный труд ремесленников. Однако, судя по многочисленным свидетельствам, очень похоже, что здесь, как и во многом другом, мало было установить правила, чтобы помешать упадку нравов; особенно часто ставилась под сомнение порядочность торговцев.