Повседневная жизнь в эпоху Людовика Святого

Парижская Книга тальи за 1292 г. в числе плательщиков упоминает всего трех жонглеров, обложенных, кстати, небольшим налогом; и на улице Жонглеров, выходящей на улицу Сен-Мартен, из шестидесяти персон, внесенных в реестр, всего два человека, указанные в этой книге, названы жонглерами. Таким образом, если верить самому официальному из документов и если бы не надо было как-то объяснять название улицы Жонглеров, могло бы показаться, что жонглеры в Париже были редкостью. Однако их там, как и в прочих местах, было множество; но об этих людях — которым мы обязаны столькими сведениями об окружавшем их мире, и без которых целые главы истории канули бы в забвение — мы не знали бы почти ничего, если бы они сами много о себе не писали, и если бы они не становились зачастую объектами многословной критики моралистов.

Название «жонглер» относили без разбора к очень разным людям. Жонглер — это вожак медведя, обезьян и диких собак; это наездник, вольтижирующий на лошадях; это акробат, танцор на канате, умеющий также ходить на руках, метать ножи, проноситься сквозь обручи, глотать огонь и изгибаться во всех направлениях. Жонглер — это также музыкант, это барабанщик, играющий на тамбурине, под который танцуют, трубач, задающий темп движению кортежей, певец, аккомпанирующий себе на ситоле, псалтерии или виелле. Жонглер — это еще и циркач, который показывает трюки, представляет пантомиму, изображает разных лиц; это фигляр, который дурачится и пересказывает смешные случаи; это чтец, декламирующий романы, фаблио, жесты; и, наконец, это трувер, сочиняющий рифмованные повести, песни, всевозможные литературные произведения, которые хорошо принимает публика.

Случаев, когда жонглеры собирались, чтобы заняться своим ремеслом, бывало немало; но наиболее благоприятными для них становились большие праздники, куда в надежде, что их искусство оценят, они спешили толпой, всеми способами, кто пешком, кто верхом, одетые как нищие или как князья, едва услышав объявление герольдов. В замках, помимо исключительных случаев — возвращения с войны или приема именитого иностранца, а также дней официальных церковных праздников, — проходили турниры и церемонии посвящения в рыцари или бракосочетания, дававшие талантам жонглеров наилучшую возможность раскрыться. Жонглер прочтет будущему рыцарю во время бдения над оружием назидательное житие святого[151] или же, если юный «башелье» не настроен на суровость, просто подбодрит его, чтобы развлечь[152]. Но больше всего шансов показать себя у всех будет в самый день праздника — посвящения в рыцари, турнира или свадьбы. Они пойдут по убранным к празднику улицам, сопровождая важных лиц или выступая во главе кортежа. На трапезе они придадут пиру больше великолепия: так, на свадьбе Робера д'Артуа, брата Людовика Святого, двое жонглеров верхом на быках под пурпурными чепраками будут трубить в трубы перед каждым новым блюдом, подаваемым к столу короля[153], другие же будут ублажать гостей своими песнями и звуками своих инструментов; после, когда столы унесут, они предложат всевозможные увеселения, чтобы развлечь собрание и чтобы каждый делал что ему угодно. Один романист[154] дал такое (одно из многих) описание послеобеденного представления: