Повседневная жизнь в замках Луары в эпоху Возрождения

Герцог Гиз подверг его второму. Оскорбленный речью короля, он вместе с братом, кардиналом де Гизом, после окончания заседания отправился к кардиналу Бурбонскому, который из-за легкого недомогания оставался у себя. Решили, что кардинал Гиз и архиепископ Лионский отправятся к королю и заставят его отказаться от публикации его торжественной речи. Одновременно герцог Гиз из предосторожности послал своих людей к типографу, уже получившему речь, чтобы они помешали ее печатать. На следующий день оба прелата пошли к королю и стали угрожать ему, что часть депутатов покинет Штаты, если он не откажется от своих слов. В разговор вмешалась королева-мать и посоветовала сыну пойти на сделку. Тогда король разрешил кардиналу Гизу изъять из речи самые оскорбительные для него пассажи, и среди прочих — следующие слова: «Некоторые знатные сеньоры моего королевства вступали в подобные лиги». Король был сильно оскорблен, и это оскорбление добавилось к тому, которое он получил в дни майских баррикад, заставивших его бежать из Парижа.

Принесение присяги Святому Союзу

В среду 18 октября второе королевское заседание, на котором должны были присягать Святому Союзу, состоялось в большом зале, причем оно прошло столь же торжественно, как и воскресное. С помпой огласили июльский эдикт, король поклялся соблюдать его, после него присягнули депутаты. Архиепископ Буржский произнес речь о святости этой клятвы. Присутствующие сочли, что заседание закончилось, когда король поднялся во второй раз и порекомендовал депутатам не покидать Блуа до тех пор, пока не будут составлены наказы и приняты ордонансы. Он напомнил, что «на последнем собрании Штатов указания и советы трех сословий были весьма плохо исполнены, вследствие чего вместо преобразований и принятия хороших законов все пришло в беспорядок». Затем он торжественно поклялся, что «не уедет из города, пока не издаст святой и неприкосновенный эдикт» о реформе королевства.

Радость депутатов не знала предела, и они толпой отправились в церковь Христа Спасителя, чтобы вознести там благодарственную молитву. Они были уверены, что отныне король присоединится к Лиге, в то время как перед Генрихом III стояла задача обезвредить эту воинственную организацию, возглавляемую Гизами, направленную против династии и лично против него.

С жаром взявшись за работу, три палаты Штатов далеко продвинулись в составлении наказов. Но работа третьего сословия шла очень медленно, так как один за другим приходилось разбирать многочисленные жалобы от бальяжей. Раздраженный король видел, что время идет, а ему еще не выделена денежная помощь, потому что обсуждение финансовых вопросов должно было ставиться на голосование только после принятия постановлений о мерах по реформе. Три же сословия проявляли осторожность, ведь еще в прежние времена они видели, как король отказался от постановлений, которые были и правильными, и необходимыми, после того как получил от Штатов деньги. И тут вдруг депутаты трех сословий получили революционное предложение «комитета шестнадцати». Эта небольшая группа лигистов-фанатиков, избранных от разных кварталов Парижа, была своеобразным повстанческим правительством столицы; они предложили издать постановления Генеральных Штатов до утверждения их королем на его Совете. В качестве примера комитет приводил Англию, Швецию и Польшу, где государи принимают решения ассамблеи своих подданных, не внося изменений.

Предложение выглядело слишком дерзким, чтобы понравиться духовенству и дворянству. Король же, угадав их намерения, сослался на практику, которой двадцатью девятью годами раньше следовали в Толедо на Штатах Кастильской Короны. Там Штатам позволялось лишь подавать прошения королю, который оставлял за собой право принимать окончательное решение на своем Совете. Король предложил передать этот проект на рассмотрение, получив таким образом еще одну отсрочку. Дворянство и духовенство дали свое согласие, но духовенство считало, что прежде следовало бы предъявить королю Наваррскому обвинение «в преступлении против Королевского Величества» и объявить «его самого и всех его потомков недостойными наследовать королевство и иметь какие-либо на него права». Делегация духовенства, к которому присоединились депутаты других сословий, на протяжении всего декабря беспрестанно приходила к Генриху III, неизменно получая один и тот же ответ: прежде чем выносить приговор королю Наваррскому, Генрих III должен четко сформулировать, что долг последнего — присоединение к эдикту о Союзе и переход в католичество.

Диалог глухих сделал отношения между депутатами и королем весьма напряженными, тем более что король все «забывал» представить трем сословиям отчет о состоянии своих финансов.