Повседневность дагестанской женщины. Кавказская война и социокультурные перемены XIX века

Но не только демографические проблемы вынудили Шамиля прибегнуть к таким радикальным мерам. По сведениям А. Руновского, причина заключалась в стремлении улучшить нравственные устои общества, которые в период войны пошатнулись. А. Руновский полагал, что Шамиль хотел спасти девушек, которые были замечены в предосудительных связях, и их семьи от бесчестия[341].

М. Гаммер в причинах, побудивших Шамиля прибегнуть к столь радикальной практике – «принуждение к замужеству», усматривая также стремление Шамиля оздоровить мораль горской молодежи, не исключал и причин демографического характера[342].

Отдельным пунктом в политике имамата был вопрос относительно замужества вдов. В объективных исторических реалиях это был гуманный шаг со стороны имама. Шамиль постановил, что ни одна вдова не могла больше трех месяцев находиться в статусе вдовы. По истечении этого срока он обязал их выбирать себе мужей. При этом выбранные вдовами мужчины в обязательном порядке должны были заключить с ними брак. Этот процесс находился под контролем специальной комиссии имамата. Совет старейшин аула, руководствуясь этими списками вдов и вдовцов, рекомендовал вдовствующей паре вступить в новый брак[343].

Если же по каким-то причинам мужчины, которых назвали в ходе подобного опроса, отказывались от брака с вдовами, то они были обязаны уплатить солидный штраф в пользу казны имамата. Этим штрафом могли быть как деньги, так и зерно, мука или курдючное сало. Такие штрафы были довольно обременительны для мужчин, а чтобы избежать штрафных санкций, мужчинам ничего не оставалось, как заключить брак с нежеланной женой.

В то же время в качестве поощрения мужу полагалось выплатить в момент заключения брака двадцать туманов[344]. Очевидно, что такими мерами в имамате пытались уменьшить число недовольных мужей. Учитывая тяжелое материальное положение, меркантильные интересы брали верх. Кроме того, по нормам шариата, по прошествии оговоренного срока, мужчинам предоставлялось право на развод.

Вместе с тем мужчинам из бедных слоев, которые не могли себе позволить взять в жены девушку, за которую нужно было уплатить внушительный калым, перспектива женитьбы на вдове пришлась по душе.

Так, по сведениям Н. Львова, мужчины, не имея возможности жениться на юных девушках, особые чувства испытывали к вдовам[345]. Отмечая влечение пожилых горцев к вдовам, автор приводил поговорку: «Можно печь куриные яйца в пазухе вдовы и даже зажарить голубя»[346].

Как же общество воспринимало вмешательство имамата в дела семейные? Конечно, это было не по нраву горскому обществу. Народ не желал такого рода перемен, которые грозили потрясти вековые устои общества. Учитывая менталитет девушек-горянок и их природную скромность, они и сами не спешили переступать через адаты. Новые правила встречали сопротивление как со стороны женщин, так и мужчин. Несмотря на то что специальные комиссии строго следили за соблюдением новых правил, нередкими были случаи неповиновения. Безусловно, это вынуждало имама Шамиля прибегать к силовым методам. Так, по сведениям Д. Хожаева, в случае отказа ослушницам грозило заключение в яму, где они должны были находиться, пока не произнесут имя мужчины, за которого согласны выйти замуж[347]. Если девушка не называла имя избранника, то ей подыскивали другую кандидатуру; если она соглашалась, то заключали брак[348].

Указывая на такую практику в чеченских наибствах, Д. Хожаев описывал инцидент, имевший место между родителями девушки и муллой мечети. По сведениям автора, мулла Шоаип принял решение насильно выдать девушку замуж, несмотря на отказ ее отца. Мало того, угрожая ему, что не отпустит ее до тех пор, пока она не выйдет замуж за того, кого он ей указал, мулла приказал ее посадить в яму[349]. Пойдя на такие радикальные меры, имам мечети, безусловно, нарушил вековые чеченские обычаи, чем дал повод для кровной мести, которая была неминуема со стороны тейпа (рода) девушки.

В результате «принципиальный» мулла мечети был убит весной 1844 года мужчинами тейпа девушки, не желавшими «навлекать позор на свой род»[350]. При этом автор подчеркивал, что сам Шамиль извлек урок после убийства муллы. Он был вынужден пересмотреть некоторые положения низама. В частности, по новым правилам вся ответственность за проступки дочерей была возложена на отцов или мужчин рода[351].

По сведениям А. Руновского[352], Шамиль отрицал тот факт, что в случае неповиновения наибам со стороны родителей последние подлежали аресту и заключению в тюрьму, как писали об этом некоторые авторы. Понимая важность данных мероприятий, Шамиль решил учитывать мнение брачующихся и их родителей[353]. По сведениям А. Руновского, все это достигалось только «благоразумными увещаниями»[354]. Автор отмечал, что в яму ослушниц никогда не сажали и никаких других принудительных мер не принимали[355]. Он резонно полагал, что этого «никто бы и не позволил»[356].