Повседневность дагестанской женщины. Кавказская война и социокультурные перемены XIX века

Как писал Руновский, Шамиль и сам понимал, что из‑за столь радикального вмешательства в семейные дела горцев он рисковал нажить себе очень много врагов[370]. Имам понимал, что таким образом он подвергал свою жизнь риску[371].

После пленения Шамиля новые брачные нормы были забыты, за исключением двоеженства, которое у некоторых народов Дагестана сохранилось. Но опять-таки это зависело от множества факторов: сословной принадлежности брачующихся, материальных возможностей, менталитета.

Влияние военного фактора на изменения во внесемейной повседневности и социальном поведении дагестанок

Традиционное мировоззрение народа предполагало множество запретов для женщин, а также неукоснительное их соблюдение. В то же время и мужчина был обязан соблюдать общественные нормы приличия.

Несоблюдение женщиной общепринятых запретов и ограничений неизбежно сопровождалось осуждением семьи и общества и было чревато для нее различными санкциями. Безусловно, в первую очередь такое поведение женщины у всех народов Кавказа пресекалось со стороны ее семьи и рода[372]. По мнению Ю. Д. Анчабадзе, в традиционном обществе род являлся «мощным органом контроля за социальным поведением женщины»[373].

И сама женщина, чтобы получить социальное одобрение и избежать порицания общества, всегда старалась соответствовать гендерной модели.

Ситуация длительной военной угрозы повлекла за собой изменения менталитета дагестанок (независимо от их социального происхождения), трансформировала традиционные нравственно-этические нормы. Под влиянием военного фактора у женщин сформировались новые модели поведения, которые нередко были нетипичными для традиционного канона. Несмотря на то что поведение женщин не соответствовало общепринятым патриархальным нормам, при определенных обстоятельствах оно оказывалось весьма эффективным.

Так, например, в реалиях военного времени наиболее рельефно проявилось поведение жен в отношении мужей – уклонистов от воинской службы и дезертиров. Учитывая, что Кавказская война имела затяжной характер, то уклонение от службы и дезертирство было нередким явлением. Объективными причинами дезертирства было тяжелое материальное положение. Наряду с ними играли роль и субъективные факторы: деспотизм, произвол и насилие со стороны руководства имамата[374].

Для борьбы с уклонистами и дезертирами в имамате прибегали к низаму «За уклонение от воинской повинности». Низам не имел к женщине прямого отношения, но косвенно он затрагивал ее интересы.

В низаме были прописаны санкции, которые ожидали виновных за уклонение от военной службы и за побег с поля боя. Поначалу тех, кто уклонялся от воинской повинности, приговаривали лишь к тюремной яме сроком на три месяца[375]. Однако такие меры особого результата не принесли. По мнению Н. Ф. Дубровина, беспрерывная война изнуряла людей и способствовала дезертирству[376]. Неслучайно у горцев в обиходе была поговорка «Лучше просидеть года в яме, чем пробыть месяца в походе».

По сведениям Н. Ф. Дубровина, в качестве наказания виновных Шамиль предложил взыскивать с этого преступника 20 копеек за каждую ночь, проведенную в яме[377]. Такая мера наказания дезертира действительно оказалась очень эффективной и привела к сокращению числа дезертиров.

Очевидно, что в условиях затяжной Кавказской войны, которая была сопряжена ухудшением жизненного уровня дагестанских семей, муж-дезертир еще более усугублял эту ситуацию. Все материальные тяготы ложилось бременем на семью мужчины, то есть на его жену. Следовательно, чтобы облегчить собственное положение, женщине приходилось прибегать к таким мерам, оказывая на мужа-дезертира психологическое давление. С одной стороны, руководствуясь практическими соображениями, она старалась минимизировать финансовые убытки. С другой стороны, учитывая, что дезертирство расценивалось общественным мнением как трусость, женщина пыталась оказать на мужа моральное воздействие и пробудить в нем воинский долг. Конечно, такое решение давалось ей нелегко.

По мнению Н. Ф. Дубровина, эта мера оказалась весьма эффективной, женам, которые боялись разорения хозяйства, удавалось убедить своих мужей-уклонистов отправиться в военный поход[378]. Если же муж сопротивлялся, то жены могли пойти на крайние меры – сдать тайное пристанище мужей-дезертиров[379].

В мирное время такое решение общество вряд ли бы одобрило, но во время войны женщин не решались осуждать. Наоборот, хозяйке дома сочувствовали, видя тяжелое положение ее семьи. Не вызывает сомнения, что в спокойной обстановке такое поведение жены расценивалось бы как неподобающее, подрывающее авторитет мужчины. Неслучайно у кавказских народов бытовали такие поговорки: «Муж, сваленный женой, не встанет», «Лучше быть вдовою героя, чем женою труса», – говорят горянки[380].