Повседневность дагестанской женщины. Кавказская война и социокультурные перемены XIX века

Нередко женщина могла выразить свое отношение к недостойному поведению мужчины, публично пристыдив его. Как правило, это могла позволить себе замужняя женщина или вдова. При этом женщины часто делали это в весьма фривольной форме.

Так, современники описывали сюжеты из повседневной жизни горских обществ Унцукуля и Гимры. По сведениям секретаря канцелярии Шамиля Мухаммед-Тахира, во время вооруженного конфликта между обществами Унцукуль и Гимры женщина-унцукулька, работающая в поле, пристыдила мужчин своего аула, бегущих от противника: «Ну как – посчастливилась дорога?» Те прошли молча. Она спросила вторую группу мужчин – те тоже не удостоили ее ответом. Третья группа также ответила ей на вопрос гробовым молчанием. Тогда она не выдержала и крикнула: «Эх вы, богатыри, вояки на боях с врагами! Вам только воевать в постелях со своими женами! Для чего вы носите усы и папахи, раз вы не умеете носить их как ваши отцы и деды!»[381]

Заметим, что в этом сюжете женщины не боялись последствий, выражая отношение к бегущим с поля битвы мужчинам.

На свободу нравов указывали и другие обычаи, бытовавшие в некоторых аулах горного Дагестана. По сведениям некоторых авторов, девушки из лакского селения Кули отличались смелостью и дерзостью и редко в чем уступают мужчинам[382]. Про таких «мужеподобных» женщин в лакском народе говорят: бурхьни къур кунна – «как морковь мужского пола». Традиционное общество положительно воспринимало такое необычное поведение девушек-кулинок, усматривая в этом сходство с легендарной Парту Патимат.

Маскулинные черты характера были свойственны женщинам и других дагестанских аулов. Надо отметить, что, в отличие от мужественности, которая в специфических условиях времени выражалась в стойкости и отваге женщин, маскулинность проявлялась в нарочитой мужеподобности – в дерзости, состязательности, агрессии, воинственности. Женщины перенимали мужские паттерны поведения.

Среди дагестанских народов сложился стереотип об особом нраве женщин аварского селения Ругуджа, отличавшихся задиристостью. Нередко, стараясь подчеркнуть свое превосходство над мужчинами, они вызывали последних на единоборство. При этом их нисколько не смущало, что мужчины были из чужих сел и могли не одобрить такое проявление женского самоуправства. Мало того, самого строптивого мужчину женщины, донимая своими шутками, заставляли выполнять свои прихоти.

Нередко в повседневной жизни ругуджинские женщины демонстрировали физическую силу, кулаками отстаивая свои интересы. Примечательно, что сами ругуджинки с гордостью сообщали, как дрались их женщины. Мало того, с проигравшей женщины могли в качестве трофея снять штаны, что являлось позором для всего тухума.

Исследователями отмечались маскулинные качества ицаринских и кайтагских женщин. Так, по сведениям дагестанского историка Р. М. Магомедова, девушки аула Ицари, встретив в окрестностях селения постороннего мужчину, с шутками начали донимать его, как словами, так и действиями[383]. Мало того, когда «жертва», думая напугать озорниц, вытащил пистолет, девушки обезоружили его и стали хлестать крапивой по оголенным местам[384].

Надо сказать, что такое поведение женщин не осуждалось старшими, а, наоборот, даже приветствовалось. Во время полевых работ по инициативе пожилой женщины всадника, ехавшего верхом мимо поля, с шутками и смехом женщины пытались стащить с коня – ему еле удалось ускакать[385]. Очевидно, что небезосновательны широко распространенные представления об особом менталитете женщин-ицаринок.

Исследователь П. С. Петухов, побывавший в Дагестане в годы Кавказской войны, невольно оказался свидетелем похожего поведения кайтагских женщин. По сведениям автора, в магалах Тау горного Кайтага мужчины нередко могли стать предметом недвусмысленных шуток и острот местных женщин[386]. Женщины могли принудить мужчину, который попадался на их пути, исполнять все свои прихоти, и лишь сполна натешившись, отпускали его[387]. При этом жертва мог уйти от женщин, только выплатив символический выкуп[388].

Безусловно, такие поведенческие особенности женщин не следует рассматривать как общепринятые нормы поведения в кайтагском обществе, скорее, они являются проявлением коллективного менталитета. Вместе с тем отношение к таким поступкам не везде было однозначным.

Этнограф-кавказовед Е. М. Шиллинг отмечал следы этого обычая, сохранившегося до недавнего времени в ауле Кубачи. По сведениям автора, женщины-кубачинки, работающие в поле, могли в шуточной форме принудить постороннего мужчину, проходившего мимо поля, выплатить им выкуп[389].