Повторение прошлого (СИ)

Натянув потертые джинсы и черную футболку, сунув в карман мобильник, он полез в шкаф и извлек из кармана пиджака бумажник, чтобы взять деньги на предстоящие расходы. Брать оказалось нечего. Пять тысяч долларов, не считая двух сотен, спрятанных в другое отделение, корова как языком слизала. Вывернув в пиджаке все карманы, но так ничего стоящего в них и не найдя, он в сердцах швырнул его на пол, а сам прислонился к шкафу спиной и постарался успокоиться, считая от десяти до одного, представляя себе пропавшие деньги все еще в своем бумажнике. Картинка вышла еще та, никакая картинка, если честно, на которую только и осталось, что наложить мелодию кузнечика с коленками назад, чтобы снова зажить весело и счастливо. Не вышло! И считать до пяти тысяч тоже не хотелось, все бы таким вот способом себе деньги и возвращали. Конечно, сумма была крупная, но в любом случае — не конец света. Мужчина прошелся по комнате, захотелось выпить, открыл бар, достал из него начатую бутылку коньяку, уселся в кресло и налил себе рюмку. После третьей жить сразу же как-то стало веселей. Не виски на берегу океана, но тоже ничего. Включил музыку и задумался. Тем более что ему и в самом деле было о чем подумать, особенно, что касалось прошедшей ночи. Кира как в воду глядела со своими книжными предсказаниями. Ночные события снова отчетливо встали перед глазами. Он вдруг увидел себя как бы со стороны выбирающимся из-под какого-то перевернутого грузовика и взбирающимся вверх по склону кювета. Две машины светом фар освещали обочину дороги, а мерцающие красно-синие блики от включенных мигалок — все остальное прилегающее пространство вокруг, придавая всему какой-то даже киношный вид. Блики выхватывали из темноты своим красно-голубым мерцанием силуэты нескольких человек, дожидающихся наверху того, кого сюда привезли и еще груду железа внизу из трех машин: завалившейся на бок фуры, подмятого под нее «БМВ» и обгоревшего остова еще какой-то легковушки. Все это дополнял мрачный силуэт корявого, мрачно распинающего темноту своими кривыми ветками, черного обгоревшего дерева, и устойчивый запах гари вперемешку со спиртными парами от разбитой водки, витающий вокруг, какой была под завязку и была набита фура. Двое из поджидавших явно были работниками полиции, судя по форме, а остальные, скорее всего, владельцы грузовика и сгоревшей машины. По предположению якобы виновника всей этой трагедии, а уж кем они были на самом деле… Впрочем, ему до этого вообще не было никакого дела.

— Убедились, что это ваш автомобиль там валяется? — пробасил хмуро один из них, недовольный вообще, что ему приходится тратить на все эти никому не нужные протокольные мероприятия, когда и так все ясно, драгоценное время своего сна.

Погорел пожал плечами:

— Номер мой, а вот все остальное, в этом я сильно сомневаюсь.

— Узнать в этой груде металлолома машину трудно, — согласился майор, — но все же можно, при определенной фантазии.

— Я сомневаюсь, а он летит…

— Что?

— Как, спрашиваю, мой автомобиль здесь оказался? — спросил Погорел, пока все еще туго соображая, что вообще происходит.

— Он спрашивает… — усмехнулся служивый, протягивая тому какую-то официальную бумажку, чтобы тот расписался. — Подписка о невыезде, — пояснил он, — и молите чудо, чтобы правда оказалась на вашей стороне, иначе 9 лет вам точно обеспечено за езду в пьяном виде. Один пострадавший уже присмерти в больнице, другой, скорее всего, тоже, покинувший место аварии в состоянии аффекта. Сокрытие с места преступления, пьяная езда…

— Ты про этого исчезнувшего, что в состоянии аффекта?

— Не понял? — уставился на него полицейский.

— Да так… — усмехнулся Погорел. — Я к этой аварии никакого отношения не имею, с дневного времени суток здесь, весь аэропорт в свидетелях, а авария произошла уже ночью, насколько я понял, так что зря только время потратили на мои поиски. Вопрос можно, как вы на меня вышли?

— По документам в машине на отпуск, копиям билетов на рейс, валяющимся на сидении…

— Ничего подобного я в машине не оставлял.

— Суд разберется, — заметил со знанием дела полицейский.

— Если доживет, столько людэй без водка оставил, шакал! — резкий возглас негодования слева и сразу же за этим резкий удар в челюсть справа. Кувыркаться в кювет было просто, ведь все мы живем для того, чтобы сдохнуть, вот по пути в ту свою новую действительность, скорее всего он щеку и расцарапал.