Поздняя любовь

— Не торопи меня, Тобиас, я хочу подумать. — Она взяла выскочившие из автомата квитанцию и монеты сдачи и ухватила Тобиаса под руку. — У нас ведь есть время, Тобиас. Уж если у нас вообще что-то есть, так это время, много времени.

Но уже в те минуты, когда она тащила его к машине, внутренний голос спросил ее: «А права ли ты? Остается ли у тебя время, Доната? Разве такая любовь, как у тебя, может быть долгой?»

Вслух она ничего такого не сказала, но зато бойко протараторила:

— Нам ведь предстоит решать совсем другие проблемы. Я навела справки насчет квартиры для тебя, и, кажется, в перспективе наметилось кое-что подходящее…

— Если ты выйдешь за меня, то эта квартира ни к чему.

Не отвечая на это возражение, она продолжала:

— Это на улице Верингерштрассе. Ничего особенного, две комнаты, кухня и ванная, но зато в центре. И если ты займешь эту квартиру, то надо бы подыскать тебе собственную машину самое позднее к весне.

— До знакомства с тобой я прекрасно обходился и велосипедом.

— Но тогда ты был еще студентом. А теперь ты — архитектор, и притом на постоянной работе, с прочным положением.

Они прошли вниз еще по одной лестнице и нырнули в темноту гаража. Оба остановились, чтобы немного освоиться в полутьме.

— Значит, я обременителен тебе и как пассажир!

— Абсолютная чепуха! — энергично заявила она. — Но как бы мне ни хотелось ездить вместе с тобой, может ведь случиться и так, что мне надо, скажем, в Розенгейм, а тебе в Грёбенцелль. Одной машины тут недостаточно.

— На этот случай можешь воспользоваться служебной. А мне собственная не нужна.

Она постаралась в полумраке рассмотреть его лицо. Оно выражало упорство.

— Значит, ты не такой, как другие молодые люди, — заметила она.

— Это только сейчас до тебя и дошло?

Он хотел ее обнять, но ей было не до того. Даже во мраке гаража она ощущала себя как бы на людях.

— Пусти, — попросила она. — Вам здесь не театр, а мы не актеры.

Он сразу же ее отпустил, а она сделала два торопливых шага по проезжей части, не замечая, что какая-то машина приближается к выезду. Тобиас успел схватить Донату, и машина проскользнула мимо.

— Без меня, — промолвил он, — ты бы сейчас точно попала под колеса, Кисуля моя. Видишь, как я тебе полезен.

— Да, Котик, это я всегда признавала, — ответила она и быстро поцеловала его.

Она, правда, напугалась, и сердце билось сильно, но тут же ей пришло в голову, что машина-то ехала со скоростью пешехода и могла бы, видимо, своевременно затормозить, так что и опасность была не так уж велика.

— Но теперь давай уж позаботимся о том, чтобы быстренько отсюда исчезнуть.

В тот вечер Доната сидела перед зеркалом, долго и придирчиво рассматривая свое не тронутое макияжем лицо. Хотя кожа от шеи до самых волос была гладкой и ухоженной, Доната должна была признать, что выглядит уже не очень молодо. Причиной были не столько слабые морщинки вокруг век или у углов рта, образовавшиеся от смеха, сколько глаза, выражавшие большой опыт и знание жизни. Но Доната нравилась себе и такой, какой была сегодня. Она никогда не согласилась бы снова стать наивной девчонкой с кукольно-красивым личиком, какой была двадцать лет тому назад. Она даже подумала, что такой не понравилась бы Тобиасу.

Нет, именно теперь они просто изумительно дополняли друг друга — он, ребячески-задорный мужчина, и она, зрелая женщина. Пусть даже весь мир думает иначе. Они были парой; парой, которая, несмотря на все противоречия, представляла собой не только блестящий образец слаженности, но и могла себе позволить вместе появляться на людях.

Но что будет через два-три года? Когда морщинки превратятся в морщины? Когда кожа у нее под подбородком отвиснет? Ладно, этому горю мог бы помочь умелый хирург; но никто не предотвратит того, что ее глаза будут выглядеть еще старше, может быть, взгляд их станет циничнее или выразит безнадежное разочарование в этой жизни.

Сегодня она еще чувствует себя в силе, но можно ли быть уверенным, что все это сохранится надолго, что она не ослабеет?

Она честно ответила себе: «Нет».

Чудо, что Тобиас любит ее. Но чувство его не вечно. Нет, она не может выйти за него замуж и должна убедить его навсегда отказаться от этого совершенно иллюзорного желания.

Доната и Тобиас счастливо провели отпуск в Санкт-Моритце. Когда они приехали в высокогорную долину Обер-Энгадин, выпал снег и уже на следующий день Тобиас смог совершить свою первую поездку на лыжную базу Корвилья. Доната записалась на водные процедуры в здании курзала Санкт-Моритца. Почти каждое утро она принимала там железистые ванны не потому, что это так уж необходимо, а потому, что, с ее точки зрения, никакая забота о здоровье лишней быть не могла. Потом она наслаждалась массажами энергичной и уже немолодой женщины, ежедневно ходила гулять, даже когда шел снег, и получала массу удовольствия, дыша свежим, пощипывающим кожу горным воздухом.

Озеро тоже уже замерзло, и Доната все время испытывала искушение взять напрокат коньки. Но потом она от этой мысли все же отказалась, поскольку зареклась заниматься спортом.