Поздняя повесть о ранней юности

Тут же вошли трое поляков и представились: Збигнев Чиж, национальный герой Польши, бывший разведчик армейской разведки 31-й армии, знакомый Лазаря Абрамовича еще с военных времен; полковник Войска Польского, военный режиссер Ришар Згорецкий и Петр Бобровский, киноактер, ведущий фильма.

Все перезнакомились, а хозяин с помощником накрыли большой стол. Кстати, помогал хозяину родной брат М. Хатаевича, бывший в то время начальником строительства нынешнего здания правительства России. Когда сели за стол, началось истинно братское застолье, которое вел генерал. Говорили все по очереди, проникновенно, искренне, душевно. Дошла в конце застолья очередь и до меня.

— Пусть завершит наши тосты солдат 2-го Белорусского фронта, надеюсь, у него найдется, что сказать, — объявил генерал.

Поднимаясь, я вспомнил один эпизод, услышанный мною от нашего начальника разведки капитана Кудрявцева.

Когда мы приехали на фронт, был небольшой период, когда два полка нашей дивизии заняли оборону по каналу, а наш полк оставался в резерве, продолжая учебу.

Однажды перед предстоящим наступлением разведчики дивизии, активно ведшие поиски, вышли за «языком», перехватив в лесочке на нейтральной полосе разведгруппу немцев в количестве 16–18 человек. Без единого выстрела доставили их в свое расположение и заперли в амбаре.

После допроса первого немца их послали в тыл за контрольным «языком», но они, хорошо отдохнув в блиндаже боевого охранения, привели из амбара следующего. И так три раза, пока очередной немец не «заявил протест» по поводу холодного, голодного и длительного содержания в амбаре.

С двух офицеров, возглавлявших поиск, сорвали погоны и взяли под арест. Их ждал трибунал, но в это время в дивизию приехал маршал К. К. Рокоссовский. Командир дивизии сразу же доложил о чрезвычайном происшествии. И вот как отреагировал командующий фронтом, со слов присутствующего при этом капитана Кудрявцева: на мгновение лицо маршала стало серьезным и казалось, что возмездие будет суровым, но он тут же рассмеялся, как бы удивляясь их находчивости, приказал наказать их дисциплинарно и не судить. Он знал, что все до предела устали, что совсем скоро предстоит большое наступление. Он был уверен, что офицеры уже все поняли и достаточно пережили.

Я рассказал тогда этот эпизод более подробно, как рассказывал наш капитан, с деталями, цитируя комдива и маршала во всех мелочах. Вдруг я заметил, что генерал изменился в лице:

— Я думал, что этого никто не знает. Я ведь тоже был там вместе с маршалом.

Закончил я предложением выпить за светлую память лучшего маршала Советского Союза К. К. Рокоссовского, что присутствующие сделали стоя и с большим почтением.

Так случилось, что совершенно неожиданно судьба уготовила мне еще одну интереснейшую и незабываемую встречу.

В конце октября 1978 года мне позвонил мой давний друг Владимир Петрович Ошко, бывший в ту пору первым секретарем Днепропетровского горкома партии, и пригласил приехать в выходной день на базу отдыха завода им. Коминтерна в Любимовку.

— Возьми жену, детей и приезжай, — сказал он. — Отдохнем и встретимся с очень интересным человеком. На празднование 35-й годовщины освобождения Днепропетровска приглашены многие участники боев за наш город и среди них маршал авиации В. А. Судец. Он обещал туда приехать. Я думаю, что тебе будет очень интересно с ним познакомиться.

С Владимиром Петровичем мы были знакомы с 1951 года, когда я начал работать на военной кафедре металлургического института, а он был студентом II курса. Встречались не часто, но хорошо знали абсолютно все друг о друге. И, зная мое трепетное отношение к людям в погонах того, военного времени, он, очевидно, решил сделать мне приятное. Вообще делать людям приятное — его характерная черта. До сих пор, уже пятьдесят с лишним лет, он является инициатором регулярных встреч одноклассников вместе с их семьями, детьми и внуками, а также с любимыми преподавателями, которые еще живы. Мне пришлось однажды присутствовать на такой встрече и пообщаться с его соучениками. Это был настоящий праздник, который сотворить способен только Владимир Петрович.

В тот день на базе тоже было несколько семей соучеников Владимира Петровича. Женщины приготовили и накрыли стол незамысловатыми блюдами, хорошо соответствовавшими времени года и обстановке.

Вскоре приехал маршал, сопровождаемый адъютантом, высоким красавцем-капитаном. Запросто, без протокольных церемоний со всеми познакомился, поговорил с детьми, рассказал о последних столичных новостях, покорив собравшихся непринужденностью и бархатным, истинно маршальским баском.

Уже за столом, неожиданно изменив тему разговора, Владимир Петрович сказал:

— Владимир Александрович, мы все по молодости на фронт не попали, но среди нас есть один, почти ровесник, успевший повоевать, и кивнул в мою сторону.

Маршал кивнул мне, показывая на стул, на котором сидел адъютант, пересадив его по правую от себя руку, а когда я уселся, велел нам налить. Тот, очевидно, зная, что надо делать, отодвинул рюмки и наполнил коньяком два фужера.