Поздние ленинградцы. От застоя до перестройки

Собственно, единственным путем в литературу в Советском Союзе было вступление в Союз писателей. И всякий молодой человек, который занимался в ЛИТО, мечтал стать полноправным членом союза, писать книжки и печатать их. Но на рубеже 1960-х и 1970-х годов литературное творчество молодежи, становится делом опасным и непростым. Неприятность у советской власти на рубеже 1960-х и 1970-х происходили именно из-за писателей: дело Бродского, дело Синявского и Даниэля, дело Галанскова и Гинзбурга в Москве.

И поэтому, в конце концов, Союз писателей прекращает прием для сколько-нибудь способных молодых литераторов. И писателями начинают заниматься в Ленинграде в знаменитом Большом доме. Там, в 5-м отделении КГБ СССР, присматривают за их идеологической чистотой.

Но о том, что путь в большую литературу для них будет закрыт, тогдашние мальчики и девочки не догадывались.

Исполненные честолюбивых надежд, школьники 1960-х и 1970-х шли в литературные студии и объединения. В 1960-е годы главным таким учреждением был Литературный клуб «Дерзание» Дворца пионеров. Он собирал поэтов и прозаиков старшего школьного возраста. Невский проспект, архитектура Растрелли, юношеская романтика на фоне еще относительно либерального времени.

Две комнаты на втором этаже Аничкова дворца, клуб «Дерзание» – главное Ленинградское ЛИТО 60-х годов. Таланты вообще имеют свойство ходить вместе. Эти молодые люди могли перевернуть представление о русской поэзии. Первое поколение поэтов после Бродского – Виктор Кривулин, Елена Шварц, Евгений Вензель, Николай Беляк, Виктор Топоров, Геннадий Григорьев, Николай Голь – каждый из них, уж поверьте, мог претендовать на сборник в Большой серии «Библиотеки поэтов». Но судьба их сложилась чрезвычайно горько. Большинство сумело опубликоваться (если вообще сумело) только уже не очень молодыми людьми.

М. Гурвич (Яснов), выпускник клуба «Дерзание». Из личного архива Н. Беляка

И. Фридлянд, М. Гурвич (Яснов), Н. Беляк в клубе «Дерзание». Диспут о преподавании литературы в школе. Из личного архива Н. Беляка

В «Дерзании» ценили острое словцо, соленую литературную шутку, способность мыслить не так, как все. Социальный статус определялся мерой таланта: бездари, первые ученики не пользовались авторитетом. Но в окружающем большом мире всё было наоборот.

Геннадий Григорьев:«Мы-то опоздали, мое поколение опоздало на годы оттепели, не застали. А „Дерзание”, сам клуб, остался маленьким островком свободы. И какие-то комсомольские дела, еще какие-то общественные дела, они нас не касались. Пускай, может быть, мы жали немножко замкнуто, но в этой замкнутости что-то было свое. Там можно было и говорить о чем угодно, и спорить о чем угодно».

Николай Голь:«Атмосфера создавалась всеми: и руководителем клуба Алексеем Михайловичем Адмиральским – человеком взрывным, резким и бескомпромиссным, и руководительницей кружка поэтов Ниной Алексеевной Князевой, которая обладала характером совсем иным, без преувеличения можно сказать, ангельским».

Н. Князева

Дружба с поэтами поколения Бродского, чтение перепечатанных на тонких листочках стихов Мандельштама, пение Галича и Высоцкого, юношеское клубление, как во времена Пушкинского лицея, скопление талантов – среда, из которой могли бы вырасти гении.