Поздний гость. Стихотворения и поэмы

На запад солнца иду в пустыне,
Закатной ризой мой путь одет;
Благословен ты всегда и ныне,
Благословен ты, Вечерний свет.

К тебе я жертвой иду вечерней,

Душа молитвой опалена, —
Даруй мне розы кровавых терний,
Дозволь печали испить до дна.

На месте казни еще так много

Не освященных страданьем мест, —
О, если б рядом с распятым Богом
Собой заполнить вселенский крест!

Но в час последний, но в час заката,

Когда полнеба сгорит в огне,
Пронзи мне сердце мечом возврата
И дай на землю вернуться мне.

Чтоб с новой скорбью в пески пустыни

На опустевшей твоей земле
Я мог смиренно, всегда, как ныне,
За тихим светом идти во мгле.

* * *

Быть может, мне завещаны печали,
Быть может, мне завещаны грехи, —
Зарю мою так горестно встречали
Под окнами чужие петухи.

Быть может, мне завещаны деянья, —

Я помню ночь в грохочущем огне,
И странное жестокое сиянье,
И всадника на облачном коне.

Быть может, я — лишь вестник чьей-то воли,

Лишь отзвуком рожденный перезвон,
Лишь пыль в луче, лишь терпкие мозоли
На длани, сеющей Его закон.

Не знаю я. Но, может быть, недаром

Пути мои запутались в дыму,
И жизнь моя отмечена пожаром,
И мысль моя возносится к Нему.

* * *

Тебя я видел, но не помню,
Быть может, ты — мой первый сон, —
Но я в твою каменоломню
Принес ославленный мой звон.

Быть может, горные громады

Ответят эхом на слова,
И к новым песням водопада
Твоя склонится синева.

И станет правдой сон долины, —

Восстанешь молнией в горах
И жизнь вдохнешь в сосуд из глины
Иль сокрушишь его во прах.

* * *

Я не верю, не верю, не верю!
Ты не хочешь, не можешь помочь, —
Ты смеешься за огненной дверью
Над ушедшими в снежную ночь.

Ты изверился в собственной власти

Управлять мировым кораблем, —
Ветры рвут оголенные снасти,
Правят бездны разбитым рулем.

И зачем ты слепишь мои очи

Ледяными мечами зарниц?
Есть в пространствах дороги короче,
Чем дороги твоих колесниц.

Я не верю, не верю, не верю!

Пусть я в бездне седой потону,
Но пылающим сердцем измерю
Ледяную ее глубину.

* * *

Ты летишь к неживому созвездью,
Где клубится предельная мгла, —
И взывает архангельской медью
Каждый взмах ледяного крыла.
И повсюду, где вздетые руки
Призывают покой на миры,
Ты роняешь холодные звуки
Равнодушной последней игры…

Труби, труби! Ответные звучанья

Мой черный плащ взметнули и сожгли…
Труби, труби! Я плачу от молчанья
Моей глухонемой земли.

СВЯТОЙ ГЕОРГИЙ