Поздний сад

В это утро Иван Иванович по привычке окинул взором с высокого крыльца состояние окружающего мира, прежде всего – попадающих в поле зрения соседних строений. Большинство из них, возведённые в прошлом веке, имели весьма печальный вид, как ни латали и ни подкрашивали их владельцы. И только строящийся рядом двухэтажный коттедж Баевых сиял свежей древесиной сосновых брусьев стен и досок забора. Природный стройматериал издавал пьянящий запах. Пройдясь по двору и наспех помахав руками, что означало облегчённый вариант физзарядки, Мамалыгин проследовал в дом. Здесь предстояло важное дело, которое он отправлял ежедневно – вписывание очередных строк о текущих событиях в дневник. Хронику осиновской жизни Иван Иванович вёл давно, лет 20 – с тех пор, как сломал ногу, обороняя на ферме двух телятниц от взбесившегося быка. Почти месяц затем он пролежал в больнице – на вытяжке, потом в гипсе, и, чтобы разнообразить небогатое событиями пребывание в лечебном учреждении, стал описывать наиболее значительные события последнего времени, включая и скоротечную битву с совхозным быком. Может быть, от вынужденного безделья, или по иной какой-то причине, но ведение дневника настолько захватило его, что в первую же неделю он исписал тонкую ученическую тетрадь, хотя писал не слишком размашисто. И попросил жену принести ему тетрадь потолще. К тому времени, когда специалист твёрдо встал на ноги, уже и эта тетрадь оказалась почти полностью исписанной. Тут он решил вести записи настоящего времени, день за днём, а о делах давно минувших поведать бумаге позже – по мере того, как воспоминания будут посещать его и снова выдастся свободное время. Для нескольких же ежедневных строк оно всегда найдётся. И не проходило недели, в течение которой он бы один-два, а то и три раза не обращался к дневнику. Никогда Иван Иванович не записывал события разных дней на одной странице – каждому дню отводилась собственная, заключалось ли сообщение в двух строках, или же требовало её целиком. Поэтому в теле дневника имелась масса пустых полей. Зато исключалась путаница.

– А, ты уже занимаешься? – заглянула в его письменный уголок супруга, Агриппина Леонидовна. – Что-то интересное?

– Занимаюсь, – подтвердил Иван Иванович. – Потом расскажу.

– Ну-ну, а я пойду, подогрею чай.

– Ладно. Я скоро.

Мамалыгин открыл общую тетрадь в картонной корочке под номером 22 и записал:

«У соседа строители ещё не собрались – рано. Обычно подтягиваются часам к десяти. Это не то, что раньше. Нынешние не переработают! Сам Баев ни свет, ни заря принялся что-то копать в стороне от дома. Не иначе, готовит почву под огород. Человек себе на уме: взял участок с болотиной – камыш выращивать, что ли? Или водяной орех? Что-то задумал, факт. Из ума, вроде, не выжил. Огород нынче здесь небольшой посажен – всё пиломатериалом завалено, да ещё лужа. Садили они в основном на старой квартире. А сейчас, смотри, взялся копать. Интересно, для чего? Посмотреть надо будет. Погода стоит похвальная уже вторую неделю – перепадают дожди, и опять солнце. Всё растёт хорошо, особенно капуста». Подумав минуту-другую – не забыл ли чего? – Иван Иванович закрыл тетрадь и пошёл пить чай.

– Так Баев начал копать, – сообщил он супруге, усаживаясь за стол и принимая дымящуюся кружку чаю с молоком. – Интересно, а что в эту пору садят? Сеют? Вроде уж скоро пора собирать, а он грядку затеял.

– Копает? – удивилась и Агриппина Леонидовна. – Ну, может, погреб хочет сделать, ледник? Отхожее место вряд ли – уже оно есть.

– Да, есть сортир мало-мальский. Так они цивильный в самом доме заложили.

– Заложили, заложили. Может, Ваня, и нам заложить? Санузел, с душем, с ванной?

– Я тоже думал. Но только без ванны – на кой она нужна, когда есть первостатейная баня? В ванну же с веником не полезешь! Или полезешь?

– Да мне веник и ни к чему. Тебе – другое дело. Ну, давай без ванны.

– Тогда надо браться сейчас, чтобы до зимы успеть.

– Надо.

Вслед за этим неспешным планёрным совещанием супруги перешли непосредственно к завтраку, запивая чаем с травами поджаристые оладьи. Затем Агриппина Леонидовна пошла кормить курей, которых оставалось семь и которые составляли всё поголовье домашней живности. Иван же Иванович устроился перед телевизором посмотреть утренние но, понятно, вчерашние новости. Первые сегодняшние поспеют только к обеду. Близко к сердцу он принимал дела производственные, поскольку был убеждённый хозяйственник. Переживал за предприятия, попавшие в немилость к рынку, и болел за них, как некогда за совхоз. Но справедливости ради надо сказать, что о совхозе болел тогда не только он один: печать заботы о районном флагмане сельхозпроизводства не сходила с чела руководителей района, то и дело наезжавших сюда. Это когда флагман ещё подавал признаки жизни.

– Дело взято нами на контроль, и мы отслеживаем динамику и тенденции, – заявлял председатель райсовета.

– Мы постоянно в курсе дел вашего хозяйства, – заверял председатель исполкома, будущий глава администрации. – Мониторим и мониторим!