Поздравления. Том 2й

«Грузил по ночам за кусок хлеба мешки с зерном на английские пароходы». Другой способ: отправлять за границу лес… Третий способ: продавать сокровища искусства… Четвертый способ: более или менее стихийно организовывать различные артели… с классово проверенными членами… Пятый способ: открывать специальные магазины, где иностранцы за валюту могли бы покупать все, что хотели. Торгсин – означало: торговля с иностранцами… Был открыт специальный антикварный торгсин… Были торгсины-рестораны – «Метрополь», «Прага», «Савой». Иностранцы там кутили за доллары. Но и любой гражданин мог туда принести, например, золотые часы, сдать их в кассу по весу и тоже прокутить их стоимость согласно официальному курсу… Торгсинов продовольственных было много по всей Москве…

В каждом малом городке найден весьма успешный и прибыльный способ выкачивать золото, а позднее и золото, и серебро, ранее припрятанное местным населением… Милиционеров, которые постоянно толкались по улицам, пристально всматривались в прохожих, разгоняли собиравшихся более чем втроем… Но для основного класса, для крестьянства, самыми страшными временами были последние три месяца 1929 года и первые три месяца 1930-го… Подавляющее большинство крестьян вступало в колхозы под угрозой раскулачивания… Началось массовое уничтожение скота и началось бегство крестьян со своих родных мест. Бежали на «великие стройки социализма», где на первых порах принимали без разбору всех, с любой справкой и без справки, а если ты прибыл еще с конем, то честь тебе и хвала. Бежали недалеко, в ближайший город, где устраивались как бог пошлет. Бежали в соседний район, добирались до приглянувшейся по пути бегства деревни, вступали в тамошний колхоз…

Когда в 1936 году там закрывался храм, двое переселенцев-активистов крючьями сдирали тончайшей резьбы старинный иконостас, на амвоне кололи иконы и жгли их вместе с рукописными книгами. …После той статьи («Головокружение от успехов») устремилось крестьянство из колхозов. В иных деревнях оставались одни председатели, в других колхозы вовсе разваливались, а в третьих колхозы, хоть и сильно поредевшие, сохранялись благодаря «сознательному классово-проверенному костяку» (выражение из тогдашних газет). Слабосильным бедняцким семьям, а также отъявленным лодырям и пьяницам, а также отдельным активистам просто некуда было деваться. Вот они и оставались в колхозах…

…Горят торфяники. Постановление горсовета – от каждого дома мобилизуется по одному трудоспособному… Братья Мейендорфы выкупили за валюту свою сестру, а мою тетю Феклу Богдановну – с мужем, дядей Алешей, и уже не с шестью, а с семью детьми. Все они уехали в Эстонию… А в 1930 году власти решили эти клубничные плантации прибрать к рукам, их попросту отобрали у владельцев участков, и был организован совхоз… Бедные, бедные россияне. Сколько переживаний и треволнений приходилось им переносить в течение всех семидесяти лет строительства социализма, когда они собирались в далекий путь! А зачем ехали? Лишь немногие в отпуск или по делам, а подавляющее большинство отправлялось за продуктами и промтоварами (мой папа рассказывал, что он ездил в Москву 12–14 раз за колбасой)…

«Твердозаданцы». Вот еще одно словцо из тех страшных лет, неизвестное нынешнему читателю. Это лучше кулака, но хуже середняка, на них накладывали «твердые задания», то есть обязывали в кратчайшие сроки сдать государству хлеб, внести столько-то денег, отработать столько-то дней. Выполнишь – могут дать второе твердое задание, не выполнишь – могут раскулачить, посадить. Такой крестьянин перед властью был беззащитен… Ленин не верил в Бога, а раз так, значит, все верующие – враги Советской власти. Их надо сажать… Их арестовывали, ссылали за веру… Ни одной частушки, прославлявшей колхозный строй, мы не записали, хуже того, в некоторых усмотрели кулацкую идеологию… Тогда выпускали сборники частушек, выдуманных досужими борзописцами… Не только на горемычных лишенцев, на всю землю Русскую спустился великий страх… А тогда всем студентам технических вузов велели снять форменные фуражки, за ними поснимали все эмблемы техники и инженеры, ибо всякое техническое обмундирование вызывало у бдительных начальников подозрение во вредительстве… Так высокое с прошлого столетия звание инженера покатилось вниз. …Власти не пускали за границу мужчин от 16 до 50 лет, а остальные – можете уезжать, если вас приглашают родные. Позднее, с 1931 года, догадались с каждого уезжающего получать валюту, а тогда за паспорта платили какие-то пустяки…