Пожалуйста, только живи!

– Я остаюсь. Завтра пойду в вербовочный пункт и подпишу новый контракт.

4

Марат той осенью так и не приехал. Наступила зима, потом весна, лето, а его не было. Не вернулся он ни следующей осенью, ни через два года. И Рита перестала ждать его.

Московская жизнь менялась медленно, незаметно, но неизменно. Ушли в прошлое бандитские девяностые с их вульгарным шиком. Вчерашние братки теперь стремились окультуриться, объевропеиться и легализовать активы. Эти перемены, происходившие постепенно, тем не менее бросались в глаза. Рита осознала это, оказавшись однажды на дне рождения одного из бывших бандитских авторитетов, а ныне – уважаемого бизнесмена Журавского.

Журавский был давним Левкиным знакомым. Еще несколько лет назад он пригласил Левку поработать над портфолио своей дочери, тогда – начинающей актрисы. Теперь Екатерина Журавская стала уже известной и популярной артисткой и неизменно отказывалась доверять свое лицо кому бы то ни было, кроме Беликова.

И вот сегодня Журавский пригласил Беликова на юбилей, а тот, воспользовавшись очередным отъездом Виктора, взял с собой Риту. Празднование происходило в крупном московском казино, и Рита, оценивая обстановку, невольно сравнивала атмосферу, царившую в зале, с той, что запомнилась ей некогда в «Фортуне». С тех пор она много бывала в казино, не предпринимая, правда, больше попыток обмануть заведение. Но именно в этом, самом пафосном на сегодняшний день, оказалась впервые.

В интерьерах было теперь заметно меньше позолоты и блеска, больше вкуса, стиля, спокойных выдержанных тонов. Гости Журавского сменили двубортные пиджаки и толстые золотые цепи на легкий европейский шик. Кажется, и мода на спутниц изменилась. Влиятельных мужчин сопровождали теперь не смазливые модельки, пленяющие своей юностью, а законные супруги, возрастные холеные дамы с идеально подреставрированными в лучших клиниках пластической хирургии лицами.

Музыка в казино играла легкая, ненавязчивая. Но одного взгляда на расположившийся на эстраде оркестр было достаточно, чтобы понять, каких денег стоило Журавскому заполучить для празднования юбилея настоящий бродвейский джазовый коллектив. Вообще запах больших денег прямо-таки витал в воздухе, веял над нарядами женщин – последними новинками дизайнерских коллекций этого сезона, струился от лощеных физиономий мужчин, ощущался в подобострастных манерах вышколенной обслуги. Даже Crystal, шипящий в тонких высоких бокалах, кажется, пах богатством и роскошью.

Гости пока легко фланировали по залу, обмениваясь приветствиями и принимая из рук ловких официантов бокалы с шампанским. Рита поймала на себе взгляд одного из приглашенных. Она узнала этого мужчину сразу же. Идеально сидящий черный костюм, но галстука нет, и пара верхних пуговиц на белой рубашке расстегнуты. Темные волосы с проседью на висках зачесаны назад, коньячного цвета глаза смотрят сквозь стекла очень дорогих очков внимательно и цепко, а тонкие губы почти никогда не улыбаются. Борис Кратов, человек с волчьим взглядом, который когда-то по прихоти спас ей жизнь.

Он подошел к Рите, слегка наклонил голову в знак приветствия:

– Маргарита, кажется? Мы с вами встречались однажды при несколько драматических обстоятельствах.

– Я помню, – ответила она, подавив мгновенно всколыхнувшуюся в груди панику.

– Приятно видеть, что при вашей страсти к адреналину вы все еще живы. – Уголки его губ чуть дрогнули.

Должно быть, это движение у Кратова символизировало улыбку.

– Мне тоже приятно, Борис.

Почему-то под взглядом этого человека ей становилось неуютно. Какой-то животный инстинкт подсказывал, что с ним нужно постоянно держать оборону, а лучше – бежать отсюда быстрее, пока этот хладнокровный сильный хищник не пережевал ее своими идеальными крепкими белыми зубами. Рите странна была собственная реакция на Кратова с его мягкими обходительными манерами и бархатным голосом. Но, как бы там ни было, собственному чутью она привыкла доверять.

– Сегодня будет покер. Собираетесь играть? – спросил Борис.

– Нет, просто наблюдаю пока, – отозвалась она. – Не беспокойтесь, сегодня я не запланировала никаких афер и спасать меня вам не придется.

– Спасать вас я больше не планирую. – Борис качнул головой. – У меня на вас другие расчеты.

Он вдруг поймал ее ладонь, почти до боли сжал хрупкие пальцы и поднес руку к губам. Его дыхание обожгло кожу, и Рите показалось, что в тот миг, когда его губы коснулись ее руки, из-под спокойной бесстрастной маски проглянуло тщательно сдерживаемое жадное нетерпение. Ей снова стало не по себе, и, мягко высвободив руку, она бросила:

– Извините, Борис, кажется, мой друг меня зовет, – и быстро пошла к махавшему ей с другого конца комнаты Леве.

– Гретхен, познакомься, это Витаутас Жемайтис, театральный режиссер. Я делал грим для его постановки «В ожидании Годо».