Пожар Латинского проспекта

По мелочёвке надо было мне здесь ещё появиться. На входном столбе кнопку звонка подразобрать (в третий раз уже на этом месте), и когда красивенькую медную, по хозяйскому заказу, коробочку на неё насадят, заново камешком обрамить — раз! Пару метров голого бетона перед забором, за туями, залепить мазнёй высокохудожественной — как бордюр — здешний — два. И камешек один, что у сторожки отлетел (да, «венецианщики» — Костик с Олежкой, наверняка, специально наступили) — три.

«Раз- два-три!.. Раз-два-три!»

— Только так, Гриша! Сделаю я это по ходу следующей недели — набегами. С утра, скорее всего, смогу по часу- другому выкраивать: в другом месте я теперь работаю.

На том и договорились. После расчёта с Гришей в машине, под мою роспись в его блокноте — как водилось.

Дальше всё пошло, да нет — понеслось, как несётся всё, когда в пустом кармане завелись, наконец, деньги. Уж какие- никакие. Совсем не те, конечно, с которыми должен бы был я отсюда, по истечении трёх с половиной лет работы, уйти. Но нет худа без добра — авансами я выбирал почти всё, по факту причитающееся, пропуская мимо ушей увещевания Гриши: «Я хочу, чтобы ты ушёл с деньгами!» Копить большую сумму здесь было рискованно. Был куплен зонт — наконец! — с крепкими спицами и солидной, увесистой ручкой. Розы Татьяне и даже тёще: подхалим! Но ведь и её сегодня был день (Мария Семёновна тоже была завучем общеобразовательной школы — правда, другой). И, нако-

нец, забежал в отделение «Сбербанка» под самым домом.

— Как и обещал, Светлана Николаевна, теперь я буду только класть на счёт — ничего обратно мне не давайте! Светлан, сконвертируйте тогда сразу эти десять тысяч в евро — на валютный, вот этот, счёт.

Молоденькая кассир улыбалась через защитное стекло хорошо знакомому вкладчику.

— Ой, как здорово! — шурша купюрами на кухне, радовалась Татьяна. — Слушай, ты Любаше тоже цветы обязательно подари, ладно?

— Да я ей уже эсэмэску поздравительную кинул — от Гав-

рилы, в стихах.

— Молодец! Любаня же тоже — такая стихоплётка!

А телефон между тем вякнул извещением о принятом sms:

«Спешу сказать без промедленья —

 Гаврила — СУПЕР, МОЛОДЕЦ!

Шикарно пишет поздравленья,

Легко исполнит пируэт!»

Из благих, понятно, побуждений, но с пируэтной лёгкостью погорячились вы, партнёрша милая моя!..

* * *

— Всё-всё, не сегодня — завтра заканчиваем! — И прямо ведь в глаза хозяйке глядел, нахалюга!

— Ой, молчи уж лучше, Лёха! — махнула на меня рукой хозяйка. — Лучше молчи!

— Нет, Светлана, честно вам говорю…

— Слушай, — обернулась она, — а чего ты меня на «вы» называешь?

— Так, а-а…

— Мы же столько лет знакомы — помнишь, на дне рождения у Аллы-то?..

Да помнил я, помнил. Тут и вспоминать-то нечего — тоже мне, история! Просто собирался я к Алле на день рождения, спешил — вдруг первый тост пропущу! — и из тумбочки, в которой по-хозяйски умещалась половина моих холостяцких вещей, хапнул, к балу одеваясь, верхние из стопки носков. Приехал, поздравил, успел — не начинали ещё. Через полчаса застолья курящие, как водится, вывалили на балкон, я — за ними, точнее за одной, абсолютно того не стоящей особой. Ну и, впечатление, верно, желая выгодное произвести, пыжился несколько. Наверное, «пальцы гнул»: в шикарном своём ново-русском костюме и галстуке — глупо бы иначе было! Но вот что ногу за ногу вычурно заложил — это точно. Потому как Светлана, сидящая в комнате, на диване — точно напротив балконной двери, — порванный на всю пятку носок углядела. Отчётливо

и ясно.

— А чего это у него?

А ничего! Просто эта пара носков была к штопанью предназначена, а потому и положена мною поверх других — чтоб не забыл.

Вот и напомнили вовремя!

Зато стильно как! И в духе определённом времени того, опять же.

В следующий день рождения я поздравлял Аллу радиограммой с моря: «Жаль не смогу сверкнуть пятками».

А ты теперь тут расстарайся, вытворяй нечто Светлане Зоркой! И попробуй только огрешничать — высмотрит в два счёта.

А Гаврила и не халтурил! Он уже понял, чего на самом деле хотел здесь изобразить, и в том, что хозяевам исполненное понравится наверняка, теперь не сомневался. Вопрос

оставался лишь со временем окончания. Но здесь прожжённый в убеждении заказчиков

мастерюга использовал безотказный свой довод: «Пусть я день-другой на это потеряю, но вы-то всю жизнь смотреть будете!» Резонно! Веселее теперь пошло дело — чередовались уже в кирпичном массиве и каменные ниши. Подножные, собранные хозяйкой при копке участка, подобранные мною по дороге камешки ринулись, тесня друг друга, занимать своё место согласно форме и цвету. А в такие моменты несло Гаврилу безудержно…