Пожар Латинского проспекта

В итоге, мы ушли с дороги других: я сел на пуфик, Люба готовно стояла на прямой ноге, другой вперёд шагнув, скрестив руки на груди. Глаза её горели, улыбка играла на щеках, порой она принималась аплодировать танцующим. Тогда я мужественно подкидывался и смело вёл свою партнёршу в танец. Пока не запутывался опять…

Впрочем, не одни мы «сползли на обочину»: лишь седовласый ветеран со своей возрастной партнёршей, Паша с неизменной танцевальной спутницей, да Андрюша со Звездой оставались на овальной орбите танца. Последние, однако, тоже сбивались, не поспевали, останавливались и, «прохалявив» порядочно тактов, пристраивались в число чемпионов вновь.

— Так, хорошо! — уже даже и не глядел в сторону отступников Артём. — Давайте пройдём по времени — как на турнирах!

Сколько сможем.

Зазвучала знакомая мелодия. Да это же из прекрасной экранизации «Мастер и Маргарита»: «Вальс Штрауса! Си-би-моль: «Весенняя гроза»!

Сегодня Гаврила не сдаётся!

Я опять увлёк партнёршу в вальс, я честно старался, поспешал! Но не было сегодня на свете силы, могущей мне помочь… На полтора круга меня только и хватило.

— Учи!.. Шаги! — широко улыбнулась, скрывая явную досаду, Люба, и больше времени терять не стала, полностью переключив своё внимание на танцующих.

А ветераны действительно вальсировали замечательно. Так до конца мелодии и

докружились!

— Ну, вот — минута, тридцать одна. Отличный результат!

«Сеанс окончен! Маэстро! Урежьте марш!!»

* * *

А в пятницу, наконец, «подкатила» настоящая работа.

— …Ну, давай, в половине четвёртого жди нас у Королевских ворот — у въезда на новостройки. Мы с Джоном подъедем… Да — целая квартира под отделку. Двухкомнатная.

И когда мы втроём катили на Славином микроавтобусе закупать стройматериалы, розовеющий закат уже дышал приближением весны…

* * *

Это была двенадцатиэтажная новостройка, уместившаяся, вместе с длинным «муравейником», на клочке абсолютной, заболоченной пустоши у ручья.

Молодцы — начали хоть строить! Строили теперь в каждом уголке и закутке, «отжимая» у горожан порой и милые скверы, и любимые поляны. Высотки росли, как грибы после дождя. Но цены на жильё в них были всё так же неподъёмны простому человеку.

Вид с девятого этажа, где и располагалась доверенная нам под отделку двухкомнатная квартира, открывался великолепный. За месяц надо было сделать её под ключ.

— Хозяйка на восьмом месяце. Хотят ребёнка уже в новую квартиру привезти, — поведал мне Джон. — Тебе отдаём под отделку самую большую комнату — зал. Только материалы придётся в ней складировать — тут уж, извини!

— Слушай! Шпаклёвка-то — это ерунда: в два счёта я справлюсь. А с ламинатом — поможете?

— Поможем! — весело кивнул Слава.

— Да за полдня ты его соберёшь! — заверил Джон. — Ну, а с обоями уж я подключусь… Да — у тебя ещё тут потолок двухуровневый — короб надо будет собирать.

Я не возражал — чем больше работы, тем лучше!

* * *

Зал остался за мной. Детскую взял Володя — щуплый паренёк с умным, прозорливым взглядом, ходивший в «Кловере» в тюбетейке с узорами. Прихожая досталась его «лепшему» другу и земляку Сане — оба они были переселенцами из Казахстана. На кухню отрядили неунывающего Адиля, в ванную загнали непробиваемого Серёгу — «чёрного строителя».

На третий день работы, когда мы уже вовсю малевали, мазали, жужжали, Джон привёз делово набранный на компьютере прейскурант, от которого все малость сникли: любой квадратный, или погонный метр шпаклёвки, покраски ли, выравнивания стен стоил ровно пятьдесят рублей. Во столько же были оценены укладка ламината, оклеивание обоев и всё прочее, кроме, разве, грунтовки: та стоила вполовину меньше. Мне, на самом большом объёме, по окончании работы причиталось шестнадцать с половиной тысяч рублей. Парням, соответственно, меньше. Лишь «чёрный строитель» «выгребал» на своём ванном кафеле девятнадцать тысяч.

* * *

— Ну, ты её отшпилил? — по-братски откровенно интересовался Адиль.

— Не, Адиль, — честно сознавался я, — всё как-то никак… Не пришлось. Пока…

Зачем убивать в друге надежду?

— А я вчера в кухне шпаклевал, так вон, в том окне на шестом этаже — в доме напротив, девчонка такая — ничего себе! — в халатике у плиты чего-то готовит. Немного погодя чудак появляется, прямо у плиты — халат на фиг, и в комнату её!.. Вот я полночи кухню и шпаклевал!

У меня же шпаклёвка, к стыдобе моей, шла медленно и коряво: словно и не брал я никогда в руки шпателя! Словно и не шпаклевал — на не последних в городе особняках — двухуровневые потолки и развёрнутые откосы без единой царапинки и неровности. А сейчас царапал я бедные стены, натурально — как курица лапой.

Хоть сиди до полночи — сцену кухонно-эротическую в окне напротив карауль! Дожидайся сил прилива…

* * *

— Да нет сейчас таких цен! — горячился, сидя на мешке со шпаклёвкой и попивая остывающий чаёк, Саня. — Ты посмотри, везде по городу, на каждом столбе и подъезде объявления расклеены: шпаклёвка — от 90 рублей за метр.

— От девяносто — от! — кивнул, поддерживая друга, Володя. — Значит, девяносто — самая хламовая цена.