Пожар Латинского проспекта

А третьим тем, к кому ревновал, был, конечно, мир внешний, сильный и агрессивный, с напрочь сбитыми теперь ориентирами и перевёрнутыми вверх ногами устоями. С которым, даже не пытаясь ладить, в открытых я был нынче «контрах».

* * *

— Слушай, Тань! А что такое эпатажный?

— Вызывающий, дерзкий. Возьми — в словаре посмотри! А ещё лучше — у Нахимовой своей спроси: это её любимое слово!

«Своей»!..

* * *

Разлук Гаврила не боялся,

И выходные не терял.

Он к миллионам подбирался,

Он в Барселону зашагал.

Назавтра начинались ноябрьские праздники. Покинув тепло полупустого нынче утреннего автобуса, я, припомнив прошлогодний ноябрь, усмехнулся студёному ветру в лицо…

— Слышь, Альвидас, а у вас чего — нет, что ли, праздника-то: победы над этими — польско-литовскими — захватчиками.

— Да какие там захватчики? — отмахнулся непревзойдённый дизайнер. — Шли, шли, полем-лесом — всё брошенное, нигде никого нет. До Москвы уж почти и дошли, как вдруг два мужика пьяных русских спохватились. Проснулись. И — за дубины! Какие уж тут захватчики?

И по голове ему было дать никак нельзя: «Пока Альвидас здесь работает, — веско заявил однажды Михаил Александрович выносившим замыслы самосуда Леше-с-Витей, — он неприкосновенен».

Вот и возьми его, генерального подрядчика, голыми, без дубины, руками! Хорошо он, великий дизайнер и прораб по совместительству, здесь устроился!

До поры (по ушаковским, правда, меркам весьма недолгой) Альвидас был на реконструкции, как он это называл, дома богом. Хозяин доверял ему всё — идеи, работы, деньги. Пока не начались вдруг неприятные вещи. То у Альвидаса выкрали с заднего сиденья автомобиля портфель с бесценными его эскизами и шестью тысячами хозяйских долларов на материалы в придачу. То вместо обещанных (и вбитых в смету) матёрых литовских каменщиков на кладке забора появились парни от сохи из окрестных сёл. И, главное, месяцы, отведённые на реконструкцию дома, плавно, явственно и неотвратимо собрались в годы.

А тут ещё появившийся на хозяйстве Гриша, затеяв бумажную ревизию, не свёл дебет с кредитом на какую-то сотню тысяч рублей — мелкие Альвидаса расходы: на мороженое с бензином.

От финансовых потоков деятеля отлучили. Гриша, дабы дело не впало в полную от иностранного работодателя зависимость, стал активно искать через друзей и знакомых стоящих специалистов. Так что выдающемуся творцу чужих идей остались только свои эскизы. На ходу начертанные одолженным у Лёши-с-Витей карандашом на обороте инструкций, на штукатурке, а то и палкой на земле (было и такое!).

Схема же «развода» богатеньких Буратино держалась у дизайнера в голове, не меняясь от клиента к клиенту. Какими-то несчастными судьбами жертвы связывались с Альвидасом,

которого доброжелатели рекомендовали настоятельно. Тот обещал хозяевам высочайшее, безупречное качество, отменных мастеров и полнейший эксклюзив. Благоразумно умалчивая про сроки и всячески задвигая этот вопрос в тень. Зато, не забывая напомнить, что потратиться придётся, так как у него, ввиду всего вышеперечисленного, плюс евросоюзная принадлежность, расценки выше существующих в регионе, да, пожалуй, и в Европе всей.

Обрадованные тем не менее хозяева («Пойдёт теперь дело!») доверчиво отваливали «кучу бабок» вперёд. Получив солидную предоплату, прощелыга дальше мыслил примерно так: «Неужели из этой большо-ой стопки денег, что уже в моём кармане, не могу я себе, любимому и непревзойдённому, отжалеть ма-аленькую большую её половину?». Что, не терзаясь совести угрызениями — по её отсутствии, — и делал: «А там разберёмся».

Что получалось дальше? За оставшиеся деньги нельзя было нанять уже не то что дорогих — средней руки мастера отказывались за работу браться: «Людей смешить!» (Своих-то мастеров, кроме Вити-с-Лёшей, с такой политикой у Альвидаса не осталось). Тогда начинались — тоже не очень спешные — поиски специалистов по газетным объявлениям и людей с улицы. С неизбежно вытекающими нестыковками, чехардой, текучкой, сумятицей, загубленными материалами и потерянным временем. И недовольством, ясно, заказчиков. Нарастающим. Сроки, хотя бы даже и примерные, безнадёжно «тележились», конца-края не было видно, а творимая уже месяцы эксклюзивная ванная оказывалась вдруг почти точь-в-точь как на картинке глянцевого журнала из киоска на углу.

 «Не надо быстро делать, а то нам больших денег не заплатят», — то была классическая формула Альвидаса, можно сказать, его девиз, выбитый, верно, и на фамильном гербе. Общая же картина строительства и вправду представляла полный, своего рода, эксклюзив — ничего не попишешь!

Когда клиент понимал, что облапошен и влип — «попал», было поздно. Кого-то другого искать? Так ведь пару месяцев назад уже заканчивать эту бодягу полагалось! Теперь оставалось, скрипя зубами, терпеть мошенника от строительства до конца, платя ещё за отделочное такое вымогательство немалые деньги: ввиду долгостроя Альвидас умудрялся и расценки повышать и, голову всем заморочив, брать за одну работу дважды — вот здесь он действительно был непревзойдённый мастак!