Пожар Латинского проспекта

— Ну, вообще-то, да! — воспрянул было духом я. — Если в жизни сейчас, как су-урьёзные люди говорят, не потеряюсь, то уж в ногах, наверное, не запутаюсь.

— Но ведь, кажется, — очень осторожно начала Люба, — в твоей жизни сейчас всё нормально… Татьяна говорила, что вы собираетесь на будущий год в церкви венчаться… Что хотите ребёнка ещё одного — девочку.

— Ну да, всё, вроде, так, да только теперь я… Тебя…

— Не надо, Алексей! — Умоляюще сдвинув брови, она упреждающе подняла ладонь в чёрной перчатке. Точно, как учил Артём, должна обозначать партнёру партнёрша опасность столкновения сзади. — Я всё знаю!

«Хорошо, — «сдулся» я про себя вслед за Мишей Ушаковским, — что мы оба об этом знаем!»

Мы прошли немного молча.

— Да ладно… Скорей бы в море уйти — море всё спишет!

— Будешь там, где-нибудь в Рио-де-Жанейро, в белых штанах на дискотеке класс показывать, — с грустинкой, как показалось, улыбнулась она.

— Да куда там! — Я не хотел, чтобы она печалилась хоть чуть: не для того к ней был  приставлен! — С кем? Без партнёрши-то своей — первой!

— Ты у меня тоже — первый партнёр…

Вот так да!

— Как, а когда ты в школе танцевала?

— Но это было давно так! Там был Дима — лучший Сергея друг. Как оказалось потом, он был тайно очень в меня влюблён.

— А чего же не признался?

— Не хотел дорогу Серёге переходить — дружба! Не смог через это переступить.

Мне оставалось лишь покачать головой — да ладно: «давно так» — так давно!

* * *

Любовь бы Гавриле в юности такую — уж он бы смог! Шаги основные, не спотыкаясь, проходить.

* * *

Ты видела, как всё с твоим приходом озарилось?

Артём на радостях рукою — правою! — к себе пригрел.

Каким там снобам значимым такое снилось?

Нести, напастям вопреки, в мир этот счастье — твой удел!

Вот так вот! И шелуху чтоб строго в урну сплёвывали!

* * *

— Слушай, Тань, а что это обозначает, если особа женского пола тебя — вот так — за живот щипанёт?

— Заигрывание сексуальное — явное, причём! Нахимова, что ли?

— Да не, не! Не со мной, вообще — с другим, там, одна…

* * *

— Ну что, Гаврила, в сине море отплываешь?

— Отбываю. Пусть смоет всё за мной солёная волна,

Оставив лишь одно: «Сама всё знаешь!»

— Да — знаю всё! — за горизонт кивнула вслед ему она.

И-э-эх, красиво бы было! Романтично — жуть тебя берёт!

До мурашек по коже!

Эх, но когда то ещё будет?

И кто её будет тогда с танцпола провожать? Чья рука в танце стан её свойски подхватит?!

С ума сойти!

* * *

В субботу я отправлял своих в Польшу. В двухдневную, как обычно, турпоездку. Затемно — в семь утра был уже сбор у школы — втроём вышли мы из подъезда: я нёс в руках малиновую дорожную сумку, до пяти, как обычно, раз ещё не повышая голоса отбрыкиваясь от Татьяны («Давай, говорю, вместе понесём!»). Семён — путешественник уже со стажем, бодро нёс свой рюкзачок за плечами («Наконец-то поем настоящую французскую булку!»).

«В чемодане ложка, вилка!.. «Крокодил» за прошлый год… Да початая бутылка!.. Да засохший бутерброд!» — пел я, к смеху своих, запомнившиеся строчки незнаемого мною барда: надо было разогреть своих пилигримов в морозной темноте. Пусть будет весел и лёгок их путь!

Подъехал, гулко перезванивая своими стальными чреслами, трамвай, я посадил путешественников в его светлое, тёплое нутро. «Дальше нас не провожай, там уж до школы мы сами дойдём!» — Татьяна никогда не настаивала, а я не хотел рисоваться

перед её учениками и коллегами.

А вот Сергей, рассказывала Татьяна, как заботливый муж, провожал Любу всегда — до самого отъезда автобуса. Да потом она ему звонила чуть не через каждые двадцать минут до самой границы. «Нахимова! Ну чего ты трезвонишь? Понятное дело, что трубку не снимает — ну, выпил уже, наверное, пива. Так зачем его дёргать? Да отдохните вы друг от друга чуть!» — «Нет, пусть он мне ответит!»

Любовь какая!

Знатно было бы, конечно, вернуться в тихую сейчас тёщину квартиру, завалиться на диване опустевшей нашей комнаты, включить без звука — на все пятьдесят его кабельных каналов — телевизор, а может быть даже: «Да початая бутылка, да засохший бутерброд!» — суббота, всё-таки! Но — отпадало! Именно потому, что суббота: практика в студии — в два часа дня. А сейчас надо было идти «деньгу ковать»: на этой неделе я снял евро со счёта («Семёну за визу надо заплатить, и с собой чтобы наличных — не менее 50 евро было»), те самые, что клялся и божился милой банковской кассирше только множить.