Пожирающая Серость

Она ворвалась в мастерскую Мориса Карлайла, чтобы рассказать о Вайолет. Помещение находилось в бывшем сарае, расположенном в конце сада статуй. Последние полтора века Карлайлы использовали его для совершенно иного вида домашнего скота – того, который был создан из оживленного камня.

Открыв дверь, Харпер сразу же поняла, что отец недоволен, судя по его нахмуренному морщинистому лицу. Вход в его мастерскую почти всегда был под запретом, даже для других Карлайлов.

– Готорны пытались переманить на свою сторону Вайолет Сондерс, – выпалила Харпер. – Но она приняла нашу. Я только что встречалась с ней у озера.

Поскольку она унаследовала отцовские темные волосы и густые, выразительные брови, ей было даже приятнее видеть, как хмурое выражение сходит с его лица.

– Я знал, что ты боец, – похвалил Морис Карлайл, хлопая ее по плечу. Его испачканная в глине ладонь оставила след на рубашке, но Харпер было плевать. Она была слишком занята подавлением слез от неподдельной гордости в его голосе.

Джастин заслуживал каждую крупицу ее гнева. И она искренне хотела помочь Вайолет. Для чувства вины не было причин. Абсолютно никаких.

– Значит ли это, что я могу встретиться с остальными? – спросила она.

Морис прислонился к двери, густые брови сдвинулись к переносице. На потолке позади него висели колокольчики всех форм и размеров, едва видимые в тусклом свете мастерской. Отец Харпер всегда говорил, что ему легче работалось в темноте. Мол, глина лепилась лучше, когда он действовал на ощупь, и сама показывала ему, какую хотела принять форму.

– Знаешь что? – сказал он. – Ты это заслужила.

Именно поэтому спустя несколько дней Харпер тайком кралась из своей спальни после целого вечера присмотра за Бреттом и Норой. Митси с Сетом пошли на какую-то вечеринку, на которую ее не пригласили, поэтому ее мама нуждалась в помощи. Харпер ощутила укол совести за то, что обманывала ее, хоть они и не были близки. Но когда она встретилась с отцом в мастерской и Морис с улыбкой преподнес дочери тонкий серебряный кинжал с рукоятью, искусно вырезанной из красно-коричневого камня, сожаление Харпер улетучилось.

Отец не поделился секретом с Сетом и Митси. Не рассказал маме. Но он открылся ей. Это что-то да значило.

Харпер довольно хорошо знала лес, хоть и перестала в него ходить после наступления темноты, когда по Четверке Дорог начали расходиться слухи о новых смертях каждые пару месяцев. Большинство жителей поступили так же. Три года назад Зверь чуть ее не убил. Она не хотела давать ему второй шанс.

Но в лесу царило спокойствие. Единственным шумом был тихий шелест листвы и периодическое чириканье воробьев в деревьях. Для северной части штата Нью-Йорк ночь выдалась идеальной – достаточно теплой, чтобы Харпер могла надеть любимую легкую куртку с рукавом по локоть. Но ее рука покоилась на рукояти нового кинжала – просто на всякий случай. Они остановились за рядом зданий на главной улице, неподалеку от парковки за библиотекой.

– Держи, – сказал Морис, доставая жесткую холщовую робу откуда-то из пальто. – Надень ее.

На ощупь и цвет материал напоминал мешок для картофеля. Харпер сморщила нос, но надела робу, кривясь от заплесневелого запаха. Еще минута ей потребовалась, чтобы завязать левый рукав в узел прямо под культей.

Харпер не смущало, что это привлечет к ней больше внимания. Если она могла как-то жить с половиной левой руки, другие определенно могли справиться с ее видом.

– Зачем эти робы? – спросила она, стараясь не повышать голос. Офис шерифа находился прямо за поворотом с главной улицы.

Морис Карлайл поднял капюшон и надвинул его на лоб. Когда отец повернулся, Харпер уже не видела его лица – темнота и роба полностью скрыли его в тени.

– Это традиция, – просто ответил он. – В этой скромной одежде мы все равны: основатель ты или нет. А теперь пойдем. Дальше мы должны сохранять абсолютное молчание.

Харпер никогда не слышала о такой традиции. Но она безоговорочно пошла за отцом через пустую парковку, пытаясь не издавать шума. Если бы она поставила под сомнения его действия, он мог бы отправить ее домой. А ей очень хотелось узнать, что происходит. И хоть раз поучаствовать самой, а не с грустью наблюдать за всем со стороны. Поэтому она молчала, когда отец достал ключ из пальто и ловко открыл заднюю дверь библиотеки. Молчала, когда он завел ее в кромешную тьму. Как вдруг на ее голову что-то натянули, а чьи-то руки завели ее предплечья за спину.

– Папа! – Ее панический крик заглушил мешок на голове. Кто бы ее ни схватил, он не тянулся за запястьем, которого не было, – этот человек ее знал. По левой руке прошла волна фантомной боли, и Харпер вздрогнула. – Что происходит?!

– Мисс Карлайл, вам не о чем беспокоиться, – ответил спокойный голос, которого она не узнала. – Здесь никто не желает вам зла. Мы просто хотим убедиться, кому вы преданы, прежде чем позволить узнать наши тайны.

– Это стандартная процедура, Харпер, – добавил ее отец.