Пожирающая Серость

Погода в день следующего соревнования Джастина в пятницу перед равноденствием выдалась облачной и туманной. Джастин и сам был как в тумане, пока шел к стартовой линии, окруженный толпой болтающих бегунов. Струйки тумана обволакивали верхушки деревьев, растущих за спортивным полем, и на секунду от этого вида он напрягся и вспомнил о Серости.

Последние несколько дней были тихими и спокойными, но Джастин знал, что это иллюзия. В воздухе вокруг него застыла тысяча разных проблем, как кегли для жонглирования, падающие в замедленной съемке.

Им больше не нужно было искать ритуал Вайолет. Важнее было понять, что произошло с трупом, которого она воскресила. Имелась небольшая вероятность, что Августа знала правду, но Джастин не представлял, как у нее об этом спросить, не попавшись на том, что они с Мэй нарушили запрет.

А еще была Харпер, которая последние несколько дней прекрасно делала вид, будто его не существует. Вдобавок ко всему в субботу будет отмечаться День основателей и равноденствие. Одна из самых опасных ночей в году. Джастин шагал взад-вперед по стартовой линии, пытаясь не думать о том, что ничем не сможет помочь городу, когда Серость будет наиболее сильна.

Это соревнование проводилось между местными командами, и его снова посещали скауты. Они пытались поговорить с Джастином перед началом забега, и тот улыбался и кивал, пока они не исчезли.

Прошлым вечером мать вручила ему уже заполненное заявление о предоставлении стипендии. «Это хорошая возможность, – сказала она. – Ты хоть представляешь, сколько людей убили бы ради того, чтобы уехать из этого города?» Оно по-прежнему лежало на тумбочке. Если сегодня он хорошо себя проявит, то получит стипендию. Стипендию, которая не факт, что ему нужна.

– Бегуны, стройтесь!

Остальные спортсмены автоматически подвинулись, позволяя Джастину встать на место и перешептываясь за его спиной. В конце концов, он Готорн, а это значит, что он должен хорошо бежать, не задирать высоко голову и делать вид, что все совершенно нормально.

Юноша вздохнул и сосредоточился на маршруте. И именно в эту секунду из толпы зрителей выбежало розовое размытое пятно и впилось идеальными ноготками в его руку.

– Джастин! – крикнула Мэй, потянув его подальше от людей.

– Что? – уставился на нее он. Остальные бегуны позади них недоуменно забормотали.

– Джастин, – повторила она. Ее рука дрожала. Юноша взял сестру за запястье в попытке ее успокоить. – Это Айзек. Она потянула его прочь от площадки в распростертые объятья деревьев. Позади нее Джастин увидел вспышку стартового пистолета, поднятого в воздух. Он мог остаться и, возможно, заслужить себе билет из города. Или же помочь Айзеку. Выбор был очевиден.

Он отвернулся от трэка и звука выстрела, от бегунов, промчавшихся мимо них, и от удивленного, обвинительного взгляда тренера Лоуэлла.

Это его город. Его наследие. Его лучший друг. И он не уедет – никуда.

– Что произошло?

– Он потерял над собой контроль на работе. Кто-то уже вызвал маму. Ты должен утихомирить его до того, как она приедет.

* * *

За Закусочной собралась кучка напряженных, взволнованных людей. Джастин услышал их паническое бормотание, которое заглушало даже рев двигателя серебряного пикапа Мэй, который она припарковала в спешке, заняв сразу два места. Джастин открыл дверь прежде, чем она успела остановить машину.

Он заставил себя замедлить шаг, приближаясь к толпе, и изобразил на лице нейтральное, слегка встревоженное выражение. Достаточно придать ситуации вид обычного неудобства, и полдела будет сделано. Если он будет раздраженным, а не испуганным, люди последуют его примеру.

Джастин попытался заглянуть в Закусочную, но внутри было темно, а окна покрылись паутинкой трещин.

– Я ждала шерифа. – Из пореза на щеке матушки Бернэм сочилась кровь, ее круглое лицо было пепельно-бледным. Но больше всего Джастина напугала злость в ее голосе и отвращение во взгляде. Она смотрела на него так же, как Харпер. Будто он подвел ее, и этого уже не исправить.

– Мама скоро приедет. – На плечи и шею Джастина брызнули капли дождя, но он почти их не заметил. Ему нужно было все уладить. – Расскажите мне, что произошло. – Юноша сглотнул. – Пожалуйста.

– Будто твоей семье не плевать на нас. – Голос принадлежал одному из людей, собравшихся вокруг матушки Бернэм. Толпа разделилась, и Джастин мысленно выругался, когда вперед вышел мальчик, который провоцировал Айзека на вечеринке. Он по-прежнему не мог вспомнить его имя, но в этой щербинке между зубов, челке и густых бровях было что-то знакомое.

– Конечно, мне не плевать, – сказал Джастин. – Я здесь, потому что хочу уберечь вас.

– Мой брат умер на патрулировании, – ответил мальчишка. Сердце Джастина ухнуло вниз, когда он понял, где видел его лицо: на фотографиях Хэпа Уитли в «Газете Четверки Дорог». – И я знаю, что ты приехал не из беспокойства о нас. Ты беспокоишься о нем.