Пожиратель душ. Об ангелах, демонах и потусторонних кошмарах

Падение затянулось. Форсайт успел припомнить кое-что. Шеклтон затеял «ремонт». Должно быть, спланировал все заранее, распорядившись выломать стены и пол кабинета, а потом соорудить прямо у порога гладкий спуск.

Но как Шеклтону удалось подсунуть порошок своему партнеру? Форсайт сообразил, где раньше видел ключ, выпавший из кармана мертвеца. Этот ключ отпирал его собственную квартиру. Наверное, Шеклтон раздобыл дубликат. Теперь понятно, почему у хереса в последнее время был странный привкус.

Все прояснилось. Шеклтон перехитрил своего учителя, заманив в ловушку, расставленную для других простофиль. Разумеется, бедняга не ждал полицейской облавы.

Форсайт ощутил удар и тошнотворную вспышку агонии. Мир растворился во тьме…

Свет постепенно вернулся, медленно разгораясь. Форсайту показалось, что он снова в кабинете Шеклтона. Увы, он прекрасно знал, что на самом деле его изломанное тело лежит на тротуаре далеко внизу. Настоящий Форсайт физически не мог стоять в кабинете и глядеть, как тускнеют и исчезают, подобно туману, мебель и груды денег на письменном столе.

Элдон Форсайт находился в темной квадратной кабинке без окон.

В этот миг он с ужасом осознал, что обречен смотреть на серые голые стены своей тюрьмы очень и очень долго. До скончания веков.

Невероятная сила Эдвина Кобальта

Меня нелегко убедить в чем-либо. Я ставлю под сомнение буквально все. Короче говоря, я настоящий «человек из Миссури».

Именно это вполне привычное чувство недоверия охватило меня как-то раз, когда я вернулся домой и, удобно устроившись в любимом мягком кресле, долго смотрел на сюрреалистическое полотно, купленное когда-то Сюзан в состоянии временного помрачения рассудка. Если, конечно, это можно было назвать произведением искусства…

Картина представляла собой жуткое переплетение зеленых и лиловых полос, извивающихся, словно змеи. Я ужасно устал после тяжелого рабочего дня, и перед глазами у меня немного плыло. От этого казалось, что картина колышется, идет волнами, будто в ночном кошмаре.

И тут, ни с того ни с сего, я вдруг подумал: а существует ли картина на самом деле? Право, было бы куда лучше, если б эта пародия на произведение искусства никогда не была написана… Меня посетило сомнение в ее реальности…

И в одно мгновение картина бесследно исчезла. От нее не осталось ничего, даже более светлого пятна на стене.

Я встал с кресла и подошел посмотреть на стену поближе. Должно быть, решил я, Сюзан сняла картину, когда я задремал… Странно.

Из кухни появилась Сюзан – немного раскрасневшаяся и, как всегда, по-своему очаровательная. Сногсшибательная стройная блондинка.

– Суп почти готов, – сказала она.

– А где картина? – спросил я.

Сюзан озадаченно посмотрела на меня:

– Какая картина?

– Сюрреалистическая. – Я показал на стену.

Сюзан натянуто хихикнула и подошла ближе, явно надеясь на поцелуй:

– Эд, ради бога, о чем ты? Ты же знаешь – у нас не было никаких сюрреалистических картин.

– Если ты решила выбросить ее, – сказал я, поцеловав наконец Сюзан, – я не буду возражать. Совсем наоборот.

– Ты с ума сошел, – ответила жена и вернулась на кухню.

Я снова посмотрел на стену и не увидел даже дырки от гвоздя, на котором висела картина. Тогда я обыскал квартиру, но полотна нигде не было.

Сюзан приготовила бифштекс. Я чувствовал его запах, но когда попытался открыть крышку жаровни, жена шлепнула меня по руке и прогнала с кухни. Я удалился в ванную, привел с себя в порядок и задумался об иллюзиях.

Взять хотя бы эту картину… Порой воображение рисует вещи, которых в действительности не существует. Такие вот фокусы. Например, я мог вообразить, что на решетке жаровни лежит бифштекс, хотя на самом деле его там нет. Аппетитный аромат – самовнушение. Иногда я слишком много думаю. Чертовски много.

Вот и теперь я сам не заметил, как увлекся: задумался о бифштексе на кухне, а потом начал сомневаться в его существовании.

– Эд, нам пора, – услышал я голос Сюзан. – Ты идешь?

Я нашел жену в спальне, примеряющей совершенно нелепую шляпку.

– Как, ты еще не готов? – возмутилась она.

– Я-то готов, – ответил я. – А зачем шляпка?

– Так-так! Мы, кажется, собирались ехать ужинать… Или ты решил перекусить гамбургерами в ближайшей забегаловке?

– Ехать ужинать? – Вероятно, голос мой звучал удивленно. – Я готов рвать зубами бифштекс.

– Какой бифштекс?

Я взял жену за руку, провел на кухню и показал на жаровню.

– Вот этот, – сказал я, поднимая крышку.

Под ней ничего не было. Там не было даже ни капли жира. Решетка была идеально чистой.

Но картофель фри и шпинат были приготовлены. Я показал их Сюзан, и она прямо-таки застыла от изумления.

– Боже!.. – ахнула она. – Ничего не понимаю. Зачем я их приготовила, если знала, что мы ужинаем в ресторане?

– Послушай, – начал я, едва не срываясь на крик, – ты помнишь, что покупала и готовила мясо?

– В последний раз это было на прошлой неделе, – ответила Сюзан без тени сомнения.