Пожиратель душ. Об ангелах, демонах и потусторонних кошмарах

– Нет, невозможно! Биологический абсурд! Этот случай попирает законы природы, отвергает инстинкт самосохранения, который с рождения имеет любое существо. Тигр просто дожидался… знал, что жертва придет сама, – и та пришла! Но жвачные не совершают самоубийств!

На Уэстерли лица не было. Я догадывался, что запас опиума иссяк еще несколько дней тому назад. Час от часу проводник все больше суетился и нервничал.

– И что, теперь мы встанем здесь лагерем? – спросил он.

– Ну да, встанем. Чего бояться? – Карни, по обыкновению, раздраженно передернул массивными плечами. – У нас есть ружья. И все же… в голове не укладывается! Ладно, идемте!

Отыскав неподалеку мелководье, мы переправились через реку и двинулись берегом вниз по течению, держась открытой местности. Меня не покидало ощущение, что за нами наблюдают. Я резко обернулся и успел уловить движение.

Наконец до меня дошло. Птицы! Они преследуют нас!

Я тотчас сообщил об этом Карни; тот лишь хмыкнул.

От Гюнтера странное поведение птиц тоже не укрылось, но он сказал:

– Должно быть, они просто любопытны.

В долине царила гнетущая тишина, а нависающие со всех сторон высокие утесы только усиливали тяжелое ощущение. Я предчувствовал беду.

Из подлеска появился тигр и направился в нашу сторону. Карни вскинул ружье. Хищник, повернув голову, посмотрел янтарными глазами, а затем, оставив нас в глубочайшей растерянности, неспешно удалился восвояси.

– Система сдержек и противовесов, – произнес Карни.

– Что? – воззрился я на него.

– Система сдержек и противовесов в дикой природе. Вероятно, по причине изолированности биологические механизмы тут работают не совсем так, как мы привыкли видеть в нашем мире. Здешняя система вполне могла развиваться в ином направлении. Допускаю, что у добычи тигра в этих аномальных условиях выработалась аномальная поведенческая модель – модель добровольной жертвы.

Гюнтер разразился хриплым хохотом:

– Горные козлы, отдающие себя тиграм на растерзание? Вздор!..

Карни посмотрел на археолога в упор:

– А у тебя есть другое объяснение?

Гюнтер ничего не ответил, и они двинулись дальше, держа ружья наготове.

Пройдя пару километров вниз по ущелью, мы обнаружили руины. Из земли торчали щербатые выветрелые камни. Гюнтер опустился на колени и всмотрелся. Казалось, даже его борода ощетинилась от изумления.

– Мать честная! Гранит! – воскликнул он. – Да какой древний!

Хлюпик Бэбкок присоединился к Гюнтеру:

– Ну как, есть петроглифы?

– Один вроде… Бэбкок, отойди, не мешай.

– Тут тоже есть, – сообщил Карни. – Причем в избытке!

Мы вышли на опушку. Приглушенный солнечный свет пробивался через кроны деревьев. Приглядевшись к одному из растений, я узнал древовидный папоротник. Конечно, я мог ошибиться, но уж очень это дерево походило на цикас. Правда, на сильно изменившийся цикас – эволюционировавший.

По мере нашего продвижения состояние руин улучшалось, и в конце концов мы наткнулись на хорошо сохранившуюся писаницу.

Бэбкок и Гюнтер от счастья чуть из штанов не выпрыгнули:

– Иероглифы!

– Ага! Рисуночное письмо!

– Египетская письменность? – поинтересовался я.

Гюнтер воззрился на меня, будто не мог поверить, что я способен изречь такую глупость.

– Эта клинопись даже не шумерская! Не побоюсь этого слова: ветхозаветная! Бэбкок, я почти готов признать, что ты был прав.

– Ну разумеется, я был прав. Колыбель человеческой цивилизации!

Остальные члены экспедиции стояли на краю каменной ямы и наблюдали, как Бэбкок и Гюнтер ползают внизу. Более приличных руин нам пока еще не попадалось. Я догадывался, почему это место сохранилось так хорошо: здесь раньше был какой-то монумент. Возведенный с целью увековечить величие как древних зодчих, так и построенного ими города.

– Есть зацепки? – склонившись над ямой, спросил Карни. – Расшифровать сможем?

Бэбкок покачал головой:

– Может быть… Пока сложно сказать. Невероятно древние писаницы, но в этом есть свои плюсы. Не исключаю, что расшифровать здешние письмена будет гораздо легче, чем созданные цивилизациями, чьи родственные языковые связи не дожили до наших дней. – Бэбкок перекинулся парой слов с Гюнтером и вновь обратился к Карни: – Идите дальше без нас. Мы покамест скопируем этот петроглиф.

После некоторых колебаний мы спустили в яму пару ружей и пошли исследовать рощу. Карни прямо-таки светился от любопытства, а вот Уэстерли сильно нервничал. Проводник все оглядывался на птиц, что летели за нами. Если честно, то мне тоже было не по себе. Тем не менее о своих обязанностях я помнил и снимал на камеру все, что казалось достойным внимания.

– Думаешь, это и в самом деле Эдемский сад? – тихо спросил Уэстерли.

Я пожал плечами:

– Кто знает? Может, он… а может, и нет. В любом случае это очень древние руины.

Перед мысленным взором возникла сценка, как развитая, цивилизованная раса пытается выжить в мире звероподобных неандертальцев или кроманьонцев. Горстка людей, эволюционировавших прежде времени…

Как тогда выглядела Земля? Уж наверняка не так, как сейчас.