Пожиратель душ. Об ангелах, демонах и потусторонних кошмарах

Мэссон не принимал всерьез эти россказни. Он не водил дружбы с соседями и всячески старался скрыть от посторонних само существование кладбищенских крыс. Любое расследование привело бы к вскрытию могил, в этом он не сомневался. И если изгрызенные пустые гробы в одних можно списать на крыс, то объяснить, почему изувечены тела в других, Мэссону было бы непросто.

Покойников так и хоронят с золотыми пломбами в зубах. С одеждой все иначе, обычно смотритель сам предлагает погребальный костюм из дешевого черного сукна, который легко опознать. Золото – совсем другое дело. А иногда трупы нужны студентам и врачам с сомнительной репутацией, не заботящимся о том, откуда взялись тела.

До сих пор Мэссону удавалось избежать проверок. Он упорно не признавался, что на кладбище обитают крысы, пусть даже они порой оставляли его без законной добычи. Что случится с трупом после того, как Мэссон его обдерет, смотрителя не слишком волновало, но крысы то и дело прогрызали дыры в гробах и утаскивали покойников целиком.

Иногда размеры этих дыр озадачивали Мэссона. К тому же гроб каждый раз прогрызали с торца, а не сбоку или сверху. Словно бы крысами руководил какой-то невероятно разумный вожак.

И вот теперь он стоял в свежераскопанной могиле, бросив последнюю горсть мокрой земли на самую верхушку отвала. Уже которую неделю моросил холодный дождь, медленно падая из набрякших черных туч. Кладбище превратилось в непролазную трясину с чавкающей желтой грязью, из которой торчали потрепанные батальоны могильных камней. Крысы попрятались в норах и не показывались на глаза Мэссону много дней подряд. Он нахмурился, стоя на простом деревянном гробу, и худое небритое лицо рассекли глубокие морщины.

Покойника похоронили три дня назад, но Мэссон только теперь рискнул откопать его. Родственники часто приходили навестить усопшего, несмотря на надоедливый дождь. Но как бы они ни скорбели, вряд ли кто-то мог появиться на кладбище в столь поздний час. Криво усмехнувшись, Мэссон выпрямился и отложил лопату.

Он посмотрел с высоты кладбищенского холма на тускло мерцающие за пеленой дождя огни Салема. Достал из кармана фонарик, без которого дальше было не обойтись, поднял лопату и наклонился, изучая защелки гроба.

И вдруг замер, почувствовав, как под ногами заскреблось, зашуршало, будто в гробу кто-то шевельнулся. Пронзивший Мэссона на мгновение суеверный страх тут же сменился гневом, стоило только понять, что означают эти звуки. Крысы опять обошли его.

В приливе ярости Мэссон повернул защелки, приподнял крышку, подсунув под нее штык лопаты, а завершил работу уже голыми руками. Холодный луч фонарика метнулся к днищу гроба.

Капли дождя зашлепали по белой атласной обивке, гроб был пуст. Мэссон уловил какое-то мельтешение в изголовье и посветил туда.

Гроб был прогрызен насквозь, и зияющая дыра вела в темноту. На мгновение в ней мелькнул черный размякший ботинок, и Мэссон понял, что крысы опередили его всего на несколько минут. Он упал на колени и ухватился за ботинок – оброненный фонарик тотчас погас. Ботинок выскользнул из пальцев смотрителя, послышался победный писк, а Мэссон снова подобрал фонарик и направил свет в крысиную нору.

Она была очень широкой. Иначе труп не удалось бы в нее протащить. Мэссон задумался, какого же размера должны быть крысы, способные унести тело взрослого мужчины, но заряженный револьвер в кармане придавал ему уверенности. Возможно, Мэссон уступил бы добычу крысам и не полез в узкий тоннель, если бы речь шла об обычном трупе, но смотритель хорошо запомнил прекрасные запонки и булавку для галстука с настоящей жемчужиной. Помедлив лишь мгновение, он прицепил фонарик к ремню и забрался в нору.

Было тесновато, но Мэссону все же удалось протиснуться внутрь. В свете фонарика он разглядел скользящие по мокрому дну ботинки и торопливо полез дальше. Временами его худощавое тело едва не застревало в узком проходе.

Стоял смрад гниющего мяса. Мэссон решил, что повернет назад, если за минуту не доберется до трупа. Запоздалый страх могильным червем прополз в мысли смотрителя, но жадность толкала его вперед. Он забирался все глубже, миновав несколько примыкающих тоннелей. Стены норы были сырыми и липкими, позади дважды осыпались комья земли. Мэссон снова остановился и покрутил головой, пытаясь оглядеться, но, конечно, ничего не увидел, пока не отцепил с ремня фонарик и не посветил назад.

Глыбы земли лежали в проходе, и Мэссон с внезапным ужасом осознал свое положение. Сердце его тревожно забилось при мысли об обвале, и он решил прекратить погоню, хотя уже почти догнал тварей, что уволокли труп. Только одного он не учел: в такой узкой норе ему было никак не развернуться.

На секунду его накрыла паника, но потом он вспомнил о боковом тоннеле, мимо которого проползал, и неловко попятился. Добравшись до ответвления, Мэссон, просунул туда ноги и убедился, что теперь сможет повернуть назад. Он торопливо пополз по своим следам, не обращая внимания на боль в содранных коленках.