Пожиратели облаков

На сегодня количество наших людей, пытающихся нащупать в «Синеко» какие-нибудь контакты, исчисляется сотнями. Однако хвастаться особо нечем: в Комитете все ходят по струнке. А вот Деверо для нас фигура многообещающая. Крэйном мы занялись лишь после того, как кто-то передал нам его листок. Но сейчас дело не терпит отлагательств. Свою слежку за Крэйном Комитет резко усилил; в данный момент он находится под наблюдением в некоем подконтрольном Комитету учреждении, что усложняет задачу вызволить его оттуда. И мы посылаем к нему тебя – просто для разговора; выяснить, действительно ли у него есть на Деверо что-то сто́ящее, или же он так, просто обиженный жизнью наркоша с раздутым воображением. Для тебя это фактически по пути домой. Так что, попробуешь?

Через сорок восемь часов она будет дома. Сделать одну попутную остановку, поговорить с каким-то чудиком? Лейла кивнула.

– Вот и хорошо. Тогда слушай. Ты летишь через аэропорт Кеннеди. Билет у тебя сквозной, так что никаких казусов и фокусов по пути не будет, это я обещаю. Значишься ты Лолой Монтес. Когда прибудешь в Портленд, наш телефон, который у тебя, укажет дорогу к Лео Крэйну. Обычные звонки мы тоже попытаемся переадресовывать на эту трубку. Все твои устройства – ноутбук, смартфон – в этой сумке. Но до твоего возврата в Лос-Анджелес они работать не будут.

Лейлу донимало невнятное беспокойство.

– Если всеми этими гнусностями – шпионажем, слежкой, шантажом – занимается Комитет, то откуда такая информированность у нас?

– Вот видишь, ты сама сказала «у нас», – с улыбкой подметила Сара. – Но вопрос принципиально верный. И я отвечу: у нас паритет. Комитет за всем и вся шпионит. А мы сидим у них на линиях. Получается, тоже шпионим. Но уже поверх их шпионажа. А когда выйдем на поверхность, то положим этому конец. Но чтобы выйти, нам нужно сорганизоваться; а для этого, в свою очередь, нам необходимы собранные ими данные. Во всяком случае, пока не выйдет на мощность наша собственная передаточная сеть. Но на сегодня мы неуклонно теряем к их данным доступ. Ощущение такое, что они меняют свои пункты дислокации – может, потому, что их секретные объекты попадают на глаза людям вроде тебя, и это заставляет их заглубляться куда-нибудь под землю, в бункеры, или, наоборот, уходить вверх, на орбиту. Во всяком случае, наземных линий для привязки у них становится все меньше и меньше. Потому-то нам нужен кто-нибудь на самом верху «Синеко», в месте, которое они именуют Новой Александрией. Чтобы поставить нас в известность, где они хранят свою информацию.

У Сары зажужжал мобильник.

– Вот черт, – заторопилась она, глянув на дисплей. – Всё, мне пора. Лола, и на будущее: при пользовании компьютером, айфоном или что там у тебя еще, обязательно залепливай веб-камеру черной изолентой.

Лейла подняла бровь: дескать, ты серьезно?

Мобильник Сары зазвонил снова; теперь она уже встала.

– Серьезно. Да, и еще: не глядись ни в какие линзы, поняла? Естественные, неестественные. Аналогом проверки зрения Комитет не располагает; сомневаюсь, что они вообще догадываются о принципах действия нумератора. Но мы боимся, что у них есть что-нибудь другое, не менее эффективное. Поэтому просто не гляди прямиком туда, где есть какой-нибудь объектив или глазок. Ar eagla na heagla.

– Айр оггла на хоггла?

– Это на ирландском. «Из страха перед страхом». Типа «на всякий случай». – Сара сейчас выбиралась из бутафорской квартирки. – Дай мне знать, когда твой отец окажется на воле и в безопасности, ладно?

– Ладно. Только как?

Сара на ходу приподняла свою трубку:

– У тебя есть мой номер.

– Разве?

– А разве нет?

Лейла взглянула на Сару пристально и поняла: номер она знает. А поняв это, узнала о Саре еще кое-что. Симпатией к ней она прониклась не зря. Сара была хорошей: доброй, справедливой, юморной. Хотя слегка запальчивой – и быстро теряла терпение с детьми. Все это Лейла сознавала теперь так, будто знала Сару не первый год.

– Если телефон не даст прозвониться, ищи меня через домашнюю страницу «Дневника», – напутствовала Сара, уже удаляясь.

– А что за страница-то? – окликнула Лейла вслед.

Но Сара уже держала у уха трубку и напряженно кого-то слушала, быстрым шагом лавируя через море магазинной мебели.

В пути

– Сколько вообще лететь до Гонконга? – спросил Марк у человека от «Синеко».

– Двенадцать часов, – ответил тот. – В Гонконге вас встретит Пэйтл и обеспечит дальнейшее передвижение.

О-о, значит, и Гонконг еще не конец странствия. Может, «Синеморье» сейчас бороздит просторы Южно-Китайского моря. В самолете надо будет до максимума откинуть спинку кресла и заспать то, что происходило в вип-зале. Как, она сказала, ее зовут? Лола Монтес, как танцовщицу. Имя просто фантастическое.