Пожиратели облаков

Дожидаться Роксану Лейла пристроилась у стойки регистрации. В вестибюле стояла всего одна деревянная скамейка. Ничего более – ни журналов, ни пальмы в горшке, ни даже корзины для мусора. Лейла села на скамейку, ощущая на коленях отрадный вес белого пакета из кулинарии: салат с цыпленком, сэндвичи и маринованные патиссоны, Роксанины любимые. В пустынном вестибюле было тихо – настолько, что ухо уловило гидравлическое шипение офисного стула, который подрегулировала под собой администратор.

Сестра прибыла в экипировке, похожей на настольный светильник с большой взбивалкой на конце; все это хозяйство лямками крепилось к туловищу. Это была демоверсия протезов, которые она иногда надевала в порядке тестирования для одного своего знакомого протезиста-изобретателя. Со стороны Роксаны это была не более чем услуга: никакая механическая рука и рядом не стояла с той грацией и функциональностью, которых сестра добилась при использовании своих искусных ног и ступней.

– Доктор Меджнун, вам есть корреспонденция, – сказала администратор, подавая со стойки желто-коричневый внутриофисный конверт и еще один курьерский от «Ю-Пи-Эс». Их она без всякой скованности и смущения сунула Роксане в щупальце протеза.

– Строго у вас тут: все под роспись, и телефон у меня забрали, – поделилась Лейла, когда они с сестрой шли к лифтам.

– Здесь на четвертом этаже магнит в пятьдесят тесл[85], – пояснила Роксана, – для группы обработки плазмы. А еще, я думаю, они получают кучу денег от Пентагона. Так что за безопасностью в этом здании следят хорошо.

– Ого, – зачарованно выдохнула Лейла. – Магнит мощностью в пятьдесят тесл?

Ей сразу представилась гигантская подкова, зависающая под сводами какой-нибудь похожей на склеп лаборатории; подкова исходит трепетными язычками колдовских молний, а к ней со всех сторон слетаются канцелярские скрепки.

За двадцать лет Лейла так и не уяснила себе характер Роксаниной работы; знала лишь, что сестра нынче работает в области «контроля и динамических систем», а последние пять лет занимается «моделированием языка». А также, что два года назад она была удостоена нехилой премии, о которой не посвященные в науку и слыхом не слыхивали, а в этом году ее удостоятся скорее всего трое чешских математиков, каждому из которых изрядно за шестьдесят. Все эти годы Роксана вращалась в сфере, где бытуют лишь персоны недюжинного ума; мире, в котором ее тяжелая группа инвалидности в профессиональном плане ничего не значит. Ее коллеги, как и она сама, проживали в разбросанных по всему свету академических столицах – на расстоянии компьютерных экранов, обрученные со своими рабочими столами и сонмами цифр. Ее работа не требовала ни рук, ни такта.

Так что девочка-уродец, которую соседи в свое время советовали родителям выкинуть, нынче выросла в гиганта мысли, витающего в стратосфере лучших исследовательских центров мира.

Сэндвичи они ели в небольшом Роксанином кабинете, состоящем сплошь из экранов, столов и специализированной мебели. Кроме того, здесь была уйма кактусов. Фотографий не было. Роксана не ела ни перед кем, кроме членов своей семьи и немногочисленных близких друзей. Даже благожелательные и вполне хорошо воспитанные не могли на нее при этом не таращиться, а в ресторанах посетители пару раз в голос потребовали, чтобы их отсадили от безрукой подальше.

На самом же деле движения Роксаны была так изящны, что Лейле собственные руки по сравнению с Роксаниными ногами казались никчемными придатками, как будто бы сестра была белой лебедью, а она пауком.

– Я хотела сказать тебе спасибо, сестренка, – сказала Роксана, съев четвертинку своего сэндвича.

Это еще что? Дождаться «спасибо» от Роксаны – это, знаете ли, надо сильно постараться. Такие случаи Лейла помнила наперечет.

– Интересно, за что?

– Дилан сказал, что ты знаешь людей, добывших доказательство, что та грязь на папином компьютере – подстава. Так что спасибо тебе за это. Если это и есть причина твоей задержки на пути домой, то извини меня за мои наезды. С моей стороны это было свинством.

– Вот насчет этого я с тобой и хочу поговорить. А не о твоем свинстве: я к нему привыкла. – Лейла улыбнулась, показывая, что шутит. – Я о тех людях, что добыли нам доказательство, Рокс. Мне нужна твоя помощь в том, чтобы снова их найти.

– Что ты имеешь в виду?

Вдаваться с сестрой в политику Лейла не планировала. Политически Роксана отстояла от Лейлы резко вправо. Так было всегда. Помнится, когда Лейла в десятилетнем возрасте сидела в парке за коробкой на пожертвования «Синим китам», Роксана ее подзуживала: «Ты хотя бы знаешь, как они эти твои деньги, будут расходовать?»