Пожиратели облаков

Когда Меджнуны перебрались в Америку, жить стало легче. Здесь для Роксаны существовали программы, можно было рассчитывать на помощь. Иранские беженцы из среды интеллигенции встретили их приветливо. Сайрус получил степень в сфере образования, а Меджнуны встретили людей, которые с охотой помогали находящейся в беженстве семье. Стали назначаться гранты, даваться займы, в том числе под оборудование жилья; были и иные пожертвования и компенсации – все это ненавязчиво, по-доброму, иной раз даже непонятно откуда.

Ну а когда все отчетливей стали проявляться удивительные способности Роксаны в области лингвистики и вычислений, те, кто помогал семье Меджнунов, почувствовали себя отмщенными, и энтузиазм в помощи стал лишь возрастать. Круг благотворителей ширился. Теперь Роксана слыла уже не ходячей карикатурой, а юным дарованием. Появилось множество стипендий для безрукой девочки, что в свои одиннадцать научилась свободно говорить на оджибва[84], освоив его всего лишь по документальному сериалу «Пи-Би-Эс». Пошли даже звонки с телевидения и из журналов с предложениями сделать передачу, опубликовать очерк, на что Мариам и Сайрус отвечали: «Очерк и передача – пожалуйста, но только, извините, без фотографий». Последнее, судя по всему, отбило у ньюсмейкеров охоту: звонки прекратились.

До своих семи лет Лейла как-то даже и не замечала, что у ее сестренки нет рук. Но как-то раз в ближней кондитерской Роксана, стоя чибисом на одной ноге, пальцами другой стала пересчитывать на прилавке сдачу. Это заметил какой-то мальчуган и звонким голосом воскликнул: «Па, глянь! Во стрём!» Стоящий рядом отец тут же одернул сына, и в эту секунду Лейла поняла, что безрукость Роксаны, оказывается, у кого-то вызывает неприязнь. Что за это над тобой могут надсмехаться, дразнить. Дома у нее было четыре набивных единорога и множество кукол, все из них с ручками. И тогда Лейла яростно сверкнула на того мальчишку глазами, а когда пришла домой, то всем своим куклам поотрывала руки.

Все вытаращенные взгляды, охи и ахи в свой адрес Роксана сносила со стоической твердостью; игнорировала и ограничения, которые ей вроде как вменялись по инвалидности. В восемнадцать, на своих первых курсах программирования, она заявила, что собирается стать врачом. Сказать «у тебя же нет рук» ни у кого язык не поворачивался, так что она несколько лет штурмовала подступы к этому поприщу. Оказалось, что на этом пути проблему составляла даже не инвалидность, а скорее нехватка опыта межличностного общения. И когда от медицинской карьеры пришлось отказаться («Ты ж не можешь лечить руками», – все-таки брякнул на каком-то семейном застолье Дилан), Роксана переключилась на научную генетику, а затем на исследовательскую онкологию. Во всех этих лабораториях и на факультетах она, как правило, была на десяток лет младше своих самых близких по возрасту коллег. С онкологии Роксана перешла на какие-то смешанные математическо-лингвистические исследования, от одних формулировок которых у Лейлы ум заходил за разум. Последний раз, когда она посещала Роксану на работе, та числилась в каком-то благодушно-флегматичном исследовательском центре, расположенном в Пасадине (помнится, по залам с офисными закутками там неприкаянно слонялся лабрадор, а в холодильнике рекреации лежал пакет с надписью: «Я сэндвич Джима. Если ты не Джим, не ешь меня»).

Теперь у Роксаны была новая работа – судя по названию организации, какой-то режимный объект (по словам сестры, что-то связанное с астрономией). На поверку оказалось, что расположен он в бетонной громаде без окон, которую видно уже издали, а вот подъездного пути к ней нет. Казалось бы, вот она, как на ладони, но отделяют-то ее четыре полосы движения: чтобы подрулить, требуется сноровка как минимум летчика-испытателя. Лейла сделала утомительный круг по кольцевой петле и лишь со второго раза сподобилась повернуть где надо. Заодно этот маневр позволил отвязаться от «Сантехники Стэна», что само по себе облегчение. Припарковалась Лейла у бетонной опоры в густой тени днища автострады с немолчным гудением наверху. Десять минут ушло на то, чтобы найти вход в циклопический зиккурат. Лейла дважды прошла мимо, прежде чем заметила на неприметной двери такую же малозаметную табличку: «Комплекс расширенного астрального наблюдения округа Лос-Анджелес. Объект охраняется. Персоналу удостоверения иметь при себе постоянно».