Познание как произведение. Эстетический эскиз

Стратегия художественного произведения относится к искусству действия в том мире, который К. Поппер называл третьим миром, миром объективного содержания мышления, описываемым философией. Это не значит, что эстетика является лишь конкретизацией философии, уточнением общих метафизических положений. Философия проявляет саму себя в своеобразных чертах эстетического, воспроизводя его в его духовной полноте, и вся сила связи между ракурсами философского постижения, стечение их измерений и сплетений придают эстетике такие свойства, какими она не обладала бы вне метафизической целостности, да и как таковая была бы попросту невозможна.

Эстетика изначально включает все логические предикаты, которые приписываются предметам исходя из события антропологического сретения с ними. Само эстетическое можно представить как Грааль сознания, в котором собрана вся палитра символических переживаний и созерцаний, из него причащаются прежде всего те, кто встает на путь выявления истины искусства. Но это весьма тернистый путь, что ясно осознается в современной философии. «Нас должна волновать проблема невозможности сказать о произведении искусства, что оно одновременно является истиной и событием, провоцирующим появление этой истины. Очень часто можно услышать, что произведение необходимо рассматривать скорее как событийную сингулярность, нежели как структуру, но любой сплав события и истины отсылает к христианскому пониманию истины, потому что тогда истина есть не что иное, как событийное проявление самой себя»[56]. Эстетика в силу своей рефлексивной установки не только проводит репетицию истины на местности искусства, не только несет в мир смысловое откровение гармонии, в котором само произведение предстает тем, что А. Бадью называет истиной в постсобытийном измерении, в котором дается видение как панорама искусства и экстатический опыт художественной реальности, архитектура «сада расходящихся тропок» (X. Л. Борхес), но и обнаруживает их априорные предпосылки, выводя за их пределы; она всматривается в инвариантное в творчестве художников, объединенных в общность, которую Гуссерль называл общностью личностей, которые конституируют эйдетически необходимый круг «художественно-душевного» в мире, дает метафизическое измерение матрицы искусства, привнося в структуру философского мира идеалы недостижимого совершенства, законы творца трансцендентального опыта, выполняет проспективное для своей области исследование значений, которые Кант приписывал идее образного синтеза чувственности как трансцендентального синтеза воображения и монограммы способности к нему, осмысливая мир «открытий художников мысли (Мечников, Эйнштейн), вдруг переносящих человечество к новым берегам»[57], выстраивая метафизику гениальности; она строится с опорой на изначальную интуицию создания целостного образа в искусстве, эстетика тем самым передает совершенство художественного мышления эпохи, изменяет ткань культуры вкуса, выявляет сущностную типику интенционального состава протекания восприятия изящного искусства, создавая «возможные миры» и образы творчества, предлагая новое понимание художественного события. Но относится ли эстетическое к тому нечто, что определяет выполнение акта познающего сознания, направленного на рациональное и внерациональное постижение мира? Этот вопрос по существу сводится к проблеме установления значения эстетической регуляции когнитивного действия, умного делания, понимания его специфики. Выносить суждение о таком значении можно лишь при условии понимания того, что эстетическое регулирует театр познания как бы из-за кулис. Будучи по природе интенциональным, оно прямо или косвенно выражает свое отношение к образам познания, к тому, что В. Гейзенберг называл изменением структуры мышления, оперируя этими образами и изменяющимися структурами в горизонте всего необычного, неповторимого, парадоксального, завораживающего, вызывающего потрясение, состояние неиссякаемого энтузиазма, открывая перспективу для новой визуальности. Ориентируя на реконструкцию переживаний красоты, соотношения интеллектуальности и креативности, возвышенности идеи, социальной искусственности чувственности, игровых практик, эстетическое передает личностный строй познания, стремится ухватить то, что ускользает от разума и существует в «научном инстинкте ученого» (А. Эйнштейн), измененных состояниях сознания, в бессознательном, пытается найти тонкую структуру вразумления души. Именно таким образом эстетическое и интегрируется в творческий процесс познания, и описывает его.