И думаю, многие читатели уже догадались – что «юмор» на уроке – это вовсе не юмор, а лишь внешне вынужденно лицеприятные подтасовки представлений. Когда раздолья хочется получить любой ценой, а на уроке нельзя – что ж, можно поиграть в куколку. Запретят – можно корчить рожи без особого смысла, запретят – можно слюни катать языком за щекой. В общем, свободы и раздолья становятся все бессмысленнее, и все больше похожи на нарушение психики, которым, по сути, и являются. А вот на переменках – запретов меньше, стало быть, пакостей – больше. Дэв второго подвида идет по улице. Его кто-то обозвал, он смешно улыбается, оттягивает кожу под глазом. Смотрю его состояние души – он перегружен жуткими преступлениями прошлого, он буквально шагал по трупам тех, кто дерзнул помешать его желаниям и пошел поперек его раздолья. Ну а теперь он, к счастью, может пакостить окружающим лишь дразнилками.
На этапе отречения дэв живет одним и тем же возбуждением желаний. Он будто застывает в примитивной «шутовской» гримасе желаний. В кавычках, ибо таковой она может казаться поверхностному наблюдателю, ведь на самом деле намерения дэва направлены совсем на другое. Вот, скажем, одержимый дэв все свободное время бегает по лесу и бормочет про себя – орешки, орешки, милые, вкусные орешки. Окружающим он кажется смешным шутом-старикашкой. Помешанным. Но суть такого поведения дэва вовсе не в том, он вовсе и не хочет смешить. Неверные искаженные представления о свободах примитивной, застывшей концепции желаний – они смешат! Поэтому некоторые юмористы на земле – им собственно, даже выдумывать ничего не надо – они просто показывают свое состояние души. И смешат как раз мелочные и порочные хлопотания по все более мелочной судьбе.
Однако же, несмотря на внешне будто бы и безобидные черты, дэв – разрушает. Раньше-то в его экспансии была определенная избирательность. Те желания, которые ему мешали, он пытался дискредитировать. А теперь ему мешает любая функциональность – любой, кто действует в раздолье, для такого дэва выглядит как по определению тупой, пилящий сук прошлого, на котором сидит. Именно так дэв воспримет любую функциональность, как отнимающую последнее. И дэв восклицает – вы что, все тупые, вы что делаете-то? Разве можно это трогать!
Коллектив таких дэвов приобретает соответствующие черты. Как-то раз в одно из таких сообществ – не на землю, на другую планету – прибыли посланники, из асуров. Говоря: вы тут забились по лесным чащам, а ваш мир разрушается, вы уж решите чего-нибудь, мы пришли помочь. В ответ дэв шевелит ушами и улыбаясь, трогает их пальцем. Подходят к другому дэву, с уведомлениями, а тот в ответ сгинает лапы и увлеченно изображает козу, символический образ витает в воздухе золотой пыльцой. Ну и так далее. Однако не следует воспринимать таких дэвов как безобидных. Ведь суть стагнации в том, что их примитивное рекурсивное возбуждение будет пытаться ломать, разрушать все процессы – лишь бы остаться незыблемым. И такой дэв посмотрит на любые, самые разрушительные последствия и скажет – ну бывает… но образ темной эмпатии-то весь для меня, а мне хотелось!
Сами же природные механизмы все более охвачены разрушительным хаосом, становятся все слабее. Ведь, как вы помните, свойства – это силы [1]. Есть неплохой пример подобной энергетики. Очень часто личность занимается на земле искусством, а изображает – родные миры и их энергетику. Мультик «Тайна аббатства Келпс». Девочка, повелевающая определенной местностью и живностью в ней. Образно это и есть такой дэв. Белая ведьма. И если внимательно присмотреться к энергетике анимации, можно заметить – время от времени в персонаже отражается жуткая оторопь разрушительной оплывающей слабости природных сил. Так как энергетика разрушается темным хаосом. А вот девочка без колебаний становиться на четыре лапы и бежит наравне с волком. Потому что это никакая не девочка, а природный дух.
Дэвы третьего подвида познают влечение желаний. Природные возможности уже открыты, и известны глубинные механизмы природного процветания. Но как именно их можно проявить? Неизреченное познание дэва третьего подвида подобно веселому и пытливому познанию природоведа, занятого внешними аспектами природного процветания.
Дэв третьего подвида весьма точно описан у Анджея Сапковского:
«Узреть ее можно, — начал он, — летней порой, с дней мая и древоточца по дни костров. Является она в виде Девы Светловолосой, в цветах вся, и все живое устремляется за ней и льнет к ней, все равно, травы ли, зверь ли. Поэтому и имя у нее Живия.
— Данамеби, — буркнул Лютик. — Dana Meabdh, Дева полей.
— «Куда Живия стопу поставит, там земля цветет и родит и буйно плодится зверье всякое, такая в ней сила.
Однако, с оговоркой: вовсе не все живое, а лишь все природное! То есть здесь жизнь должна подразумеваться не в глобальном смысле, а как жизнь природы, свойства святой опеки.